Посевная. Юлия Саймоназари

так не нуждался, как в материнской ласке. Но мизантроп-одиночка тётя Саша была холодна, как мраморная статуя. Маленький Юра изо всех сил старался пробудить в ней любовь, редкий раз даже осмеливался обнять или робко поцеловать её, но тётя Саша тут же отстранялась, требуя прекратить щенячьи нежности. С годами Юра привык, очерствел, и всякое проявление искренних чувств стало настораживать его, хотя ему по-прежнему очень хотелось найти человека, в объятьях которого сердце бы трепетало от любви и нежности.

      Синявский задремал. Когда он открыл глаза на улице уже рассвело, а тварь с распахнутой продолговатой грудиной подобралась к нему на пару шагов ближе. Юра встал со скамейки и с опущенной головой побрёл в городскую психиатрическую больницу.

      На пешеходном переходе он остановился и бездумно вперился в красного человечка на светофоре. Через секунду Синявский подпрыгнул и закричал, индевея от ужаса. К его руке что-то прикоснулось. Он посмотрел вниз, на щеках вспыхнул румянец – перед ним в инвалидном кресле сидела миловидная хрупкая женщина. Её звали Аня Нечаева, она была одной из дочерей рода Крешвинь, отлучённой от ведьмовской семьи за нарушение обетов. Далёкому от мистики, колдовства и тёмных сил Юре рассказ Ани казался бредом сумасшедшего. Но она тоже видела многоногую тварь, описала Синявскому её в деталях, и от безысходности он доверился бывшей ведьме, лишённой сил. От Ани Юра узнал, что не сошёл с ума, а за ним по пятам ходит одна из ипостасей её матери Ведары. С каждым днём она будет подбираться всё ближе и ближе, и как только дотянется до него…