– Ты узнал, что с ним случилось? – я не удержалась от расспросов и с опаской оглядывая остальных.
Надеюсь, мое любопытство ничем не отличалось от праздного. Никто из них не в курсе, что меня связывает с этой семьей. И судя по тому, как развиваются наши взаимоотношения, – это даже к лучшему.
– Нет, хотя несколько раз спрашивал, но он все отшучивался. Я не стал навязываться, да и больно надо! – Кортес полез за третьим куском пиццы. Удивительно, как он сохранял спортивную, подтянутую фигуру, поглощая при этом столько вредной пищи и алкоголя. – Он позвал меня в бар за компанию. Разве мог я знать, что этот бар окажется где-то у черта на куличках! Еле до дома потом добрался, за такси пол аванса отдал! Угощал он меня весь вечер, даже каким-то дорогим виски. Паршивое пойло, не люблю такое…
– Так что, вы так и сидели молча, и просто пили? – Диего смял в руке пустую жестяную банку и бросил в корзину с мусором, словно баскетбольный мяч.
– Нет, еще разговаривали о чем-то, не помню, о чем… я быстро напился, мы ведь даже не закусывали! – говоря это, Габриэль с еще большим аппетитом поглощал пиццу. – О! Вспомнил! Он спросил меня, был ли я когда-нибудь влюблен, а я дай сдуру и ляпнул, что у меня уже есть серьезные отношения.
– Ага, с правой рукой! – прыснул со смеху Родригес.
Я мельком взглянула на удрученный вид Лауры. Рассказ Кортеса перестал ее забавлять. И меня, собственно, тоже.
– Ну, знаешь, зато у меня появилась отмазка. Он потом подцепил двух шлюхоподобных блондинок, начал предлагать мне забрать одну… как будто она – вещь. Аж противно стало!
– Типа твои выдуманные серьезные отношения спасли тебе невинность? – парни начали гигикать, захмелев от пива.
– Видел бы ты, как он их в приват позвал! А они возьми да согласись! – Габриэль показал непристойный жест, означающий минет. Диего вытаращил глаза, не веря другу. Но Габриэль кивнул, подтверждая, что все сказанное им – чистая правда.
– Везучий сукин сын, ничего не скажешь.
От услышанного мне физически поплохело. Я закрыла рот рукой, пытаясь переварить то, что рассказал Кортес. Тошнота и злость подкатывали волнами. Не спал он всю ночь, обо мне думал – лживый мерзавец!
Обида накрыла с такой силой, аж плакать хотелось. Но не реветь же прямо тут, на глазах у друзей!
Я встала из-за стола и, держась за стену, побрела к выходу, пробормотав что-то невнятное насчет плохого самочувствия. Друзья провожали меня настороженными взглядами, но не докучали лишними расспросами.
Пока я шла до своей комнаты, только и думала о двух блондинках, которых подцепил Паркер. Мне-то он сказал, что той ночью впервые не захотел никого цеплять на ночь. То есть то, что произошло в баре, не считается? Как ему верить после этого?
И он еще посмел устроить мне настоящий ад всего лишь за один поцелуй, навязанный против моей воли, между прочим!
Я