То, что Саданкаш ранее слышал от бродячих рассказчиков, не передавало и самой малой доли увиденного воочию, когда он приблизился к столице Гермея.
Кабура открылась взгляду, освещенная последними лучами света уходящего дня. Благословляя трудолюбивых жителей города, Михро накинул алый плащ на их дома, но, оттесняемый надвигающейся ночью, божественный свет вскоре потускнел, и только замок царя на горе еще сиял в золотых лучах.
Саданкаш любовался видом с высоты холма, тогда как караван с посольством мерно проходил последнее ущелье перед долиной, в которой, взбираясь на все близлежащие холмы, теснясь друг к другу глухими стенами, стояли дома жителей Кабуры. Горы Гиндукуша за замком Гермея поднимались скальными стенами, словно зубы дракона. Да и весь хребет представлялся с высоты отдаленного холма языком чудовища, ставшего символом власти на знаменах парфян.
Всю дорогу Саданкаш размышлял о дальновидных планах отца. Поставив целью защиту своих интересов, как это бывало и ранее, с этой войны Куджула Кадфиз начал новую веху в укреплении Кушанского царства. Он заявил о себе как сильный и дальнозоркий повелитель хорошо организованной армии, расширил свои владения, завоевав Арейю и, глядя дальше на восток, строил грандиозные планы, в которых его сын Саданкаш должен был сыграть одну из главных ролей.
Подчинение Паропамисада, в том числе и Арахозии, лежащих на пути к Гандхаре33 – лакомому куску для всех захватчиков, – должно пройти постепенно, без кровопролития. В войне с Гермеем не было смысла. Кушаны и без войны уже шли по его территориям, завоевывая их, проникая в отдаленные уголки гор, окружающих караванные пути, образуя в ключевых ущельях свои ставки. Гермей получал уверения в дружбе и помощи, и, не видя в кушанах угрозы своей власти, не мог предпринять решительных действий. В них не было надобности! Но жители Паропамисада встречали кушанов враждебно, угрожая не только гневными взглядами и проклятиями в спину, но и оружием. Молва о захвате кушанским царем древних земель Бактрии быстро облетела горы и долины. Потомки народа, чьи земли захватывали то йоны, то саки, то парны, сохранили в легендах истории битв и побед своих царей, но вместе с молоком матери детям передавалась гордость народа, его свободолюбие и ненависть к захватчикам.
Чтобы успокоить народ, Гермей выпустил медные монеты со своим изображением и надписью «Царь Царей», вторя аршакидам, но давая понять, что царь – он, а не кушанский правитель Куджула Кадфиз. Монеты внесли сумятицу, но кое-где помогли предотвратить кровавые схватки.
И все же, узнав, что во главе посольства кушанов стоит сын царя, Гермей отправил охрану для его каравана. Воины Гермея и сейчас шли по обе стороны каравана, а начальник стражи стоял за спиной Саданкаша, сопровождая его и на холм.
Свет