Панфилов вопросительно посмотрел на развалившегося на стуле Макеева. Тот долго молчал, выбирая, по-видимому, наиболее короткую из подходящих по смыслу к тому, о чем он хочет спросить, фраз. Наконец, Макеев решился задать свой лаконичный вопрос.
– Как? – произнес он.
– Что, «как»? – переспросил в недоумении Панфилов. – Это я тебя спросил...
Тут до него дошло, что Макеев вынужден прибегнуть к принципу экономии усилий, поэтому его вопрос оказался излишне лаконичен.
– А-а... – сообразил Панфилов. – На телевидение, в смысле, как мы попадем?
Макеев опустил веки в подтверждение правильности догадки Панфилова, надеясь, что этого окажется достаточно, чтобы Константин его понял. Но тому и подтверждения никакого не нужно было.
– Так это вообще элементарно! – заявил он. – Предоставь это мне. Нас покажут все пять московских каналов, или сколько у нас их там есть, не знаю даже точно. От таких материалов настоящие журналисты не отказываются.
– Никаких интервью! – проворчал Макеев.
– Обижаешь, старик! – возразил Панфилов. – Я придумал кое-что получше. Что там интервью?.. Мура. Ладно, я тебе все предварительно растолкую и покажу, без твоего согласия – ничего и никуда, слово даю! Теперь о тарараме, – продолжал он. – Устранили мы киллера, который намеревался ликвидировать Гусева. Кому об этом известно, кроме самого Гусева? Очень ограниченному кругу лиц. Охранникам Гусева, а это значит, практически всему аэропорту «Шереметьево» – раз. Милиционерам, прибывшим на место происшествия, – а это значит еще десяток человек, максимум. Наконец, тем, кто стоит за убитым нами киллером, – не в одиночку же он работал. Но группа эта вряд ли многочисленная. Это – три. И наконец, нам с тобой. Это – четыре. Теперь рассуждаем. Мы с тобой, естественно, не в счет, – начал Панфилов разгибать только что загнутые пальцы. – У милиции такие случаи не редкость, они о нем к утру забыли уже, считай, ими можно пренебречь... Хозяева или там сподвижники убитого – тоже не в счет. У них отношение к этому убийству особое, но совсем по другим причинам. Объект, за ликвидацию которого они получили деньги, остался жив. Естественно, они начнут нервничать. И пошлют второго – деньги-то надо отрабатывать... Не сразу, естественно, пошлют. Гусев сейчас в пять раз сильнее беречься станет, да и не подойдешь к нему пока, просто-напросто. Но через несколько дней, максимум, – через пару недель, когда шум вокруг покушения уляжется, да и Гусев окончательно поверит, что остался жив, они повторят попытку ликвидации. Вот увидишь! Вернее, что я говорю? Как ты ее увидишь? Я же предлагаю не дожидаться, пока они опомнятся, и сделать самим первый шаг.
Панфилов тронул рукой свой лоб, вспоминая мысль, от которой начал рассуждения.
– Ах, да! – сообразил