Кейр хотел дернуться и побежать, но переросток снес его рукой так, что он улетел в стену. Кейр открыл глаза. Во всем зале творился сущий ад. Он лежал на полу среди месива разбитых столов, стульев, приборов и разлитого пива.
Гельнис все крутился вокруг верзилы, не давая тому сделать точный удар. Берн вовсе пропал в гуще дварфской потасовки. А преследователь Кейра уже медленно подходил к нему. Кейр попытался встать, но верзила схватил его за руку и приподнял:
– Ну что, набегался, избранник?
Шрам горел чуть ли не огнем. Глаза Кейра залились белым. Он почувствовал, как все мышцы внутри напряглись. Верзила сморщился от удивления, но не надолго, вскоре его лицо встретилось с полыхающим желтым огнем кулаком Кейра. Удар был такой силы, что двухметровый дварф улетел в центр зала, сметая половину участников потасовки. Кейр стоял на месте и быстро дышал. Глаза стали привычного карего цвета, однако адреналиновая тряска его не отпускала.
Шрам на руке все еще огненно светился. Кейр видел, как Гельнис пинает второго верзилу в толпу дерущихся дварфов. Заметив недалеко от себя разбитое окно, Кейр ловко выпрыгнул в него. Хлад улицы остужал жаркое тело после драки. Он присел спиной к прохладной стенке таверны. Дрожь немного отпустила, Кейр старался дышать глубже, чтобы прийти в себя. Через мгновение из того же окна вылетел Гельнис, ловко приземляясь на свои маленькие ножки.
– Берна не видел? – спросил он у Кейра.
Тот только покачал головой. Говорить он был не в состоянии. Кейр разглядывал свои руки и размышлял. Рядом с ним уселся лысый дварф. Он погладил свою густую бородку рукой и сказал:
– Ех-хе, это то вернется! Всегда так, пропадет, а потом как меч из-под наковальни, ровненький, без единой царапины.
Кейр ничего не ответил. Он также сидел погруженный в себя.
– Слушай, не верю я в эти сказки, но ты так того типа уделал, – Гельнис наклонился к Кейру. – По тебе и не скажешь… От него только дух и остался. Ех-хе. После такого начинаешь верить…
– Расскажешь?
– Ну… Помню что-то. Берн так часто об этом мусолит… В общем, когда дети рождаются, некоторые получаются вот с ентакими шрамами. Да-да, как у тебя, – Кейр взглянул на руку с крестом, который уже не выглядел таким устрашающим и вовсе не светился. – Обычно их называют избранными. Ех-хе. Так, что там еще было… – Он почесал лысый затылок. – А, точно, у них, этих избранных, есть два пути: идти к белым или черным. У белых вроде как есть выбор, все так благородно, а вот черные ересью какой-то занимаются и просто используют таких избранных как живую силу. Там какая-то вражда между ними еще, но обычно на этом моменте Берн уже не в состоянии разборчиво говорить.
– Спасибо, – Кейр провел рукой по шраму. Он был холодным и издавал только тусклое свечение.
– Да