Полгода назад ходили слухи о том, что у миссис Леви случился выкидыш. Люди говорили, что именно поэтому мистер Леви решил ее бросить. После этого ее кабинет стал своего рода алтарем, посвященным ее племяннице и племяннику. Она стала странно одержимой этими детьми, потому что не могла иметь своих собственных. Ее превратили в какую-то одинокую психопатку.
Я никогда не распространял этот слух. Прошлым летом у моей мамы был выкидыш, и это ее сломило. Она никогда не проводила столько времени дома. С одной стороны, было приятно знать, что рядом с тобой кто-то живет. С другой – было невыносимо каждую ночь слышать ее рыдания.
Вам когда-нибудь приходилось слышать, как мир вашей матери рушится?
Это ранило меня сильнее, чем я мог себе представить.
Папа был слишком занят на конференции в Калифорнии, чтобы вернуться домой и позаботиться о жене, так что мы с мамой остались вдвоем в огромном и пустом доме. Я не знал, как, черт возьми, ей помочь. Я не умел утешать людей. Как помочь человеку, который потерял часть себя? Как сказать ему, что все хорошо, когда на самом деле все очень плохо?
Я не знал, как чинить сломленных людей. Если бы знал, то давно починил бы себя. Поэтому вместо того, чтобы разговаривать с ней и кормить ее обещаниями, я каждую ночь сидел возле ее спальни – до тех пор, пока ее плач не сменялся храпом.
Иногда это занимало пару часов. Иногда рыдания затихали с первыми лучами солнца.
Когда ей стало лучше, она села в самолет и снова исчезла.
Я скучал по ней всякий раз, когда она уезжала. Моя мама не была лучшей из матерей, но когда она была рядом, то полностью мне отдавалась. Так, словно материнство было ее единственным и главным предназначением. Кроме того, даже когда ее не было рядом, она не пропускала ни одного звонка – каждое утро и каждый вечер.
С папой все было иначе. Отец мог находиться со мной в одной комнате и не замечать моего существования. А если он и замечал меня, то в первую очередь видел мои недостатки. Тем не менее я все же ценил его присутствие – это лучше, чем ничего. Хотя и это случалось не так часто.
Можно ли судить меня за то, что я мечтал о трагедии, которая смогла бы объединить моих родителей? Мне было слишком одиноко в таком большом доме, как наш. Мой пес, Хэм, был моей единственной компанией. Он наблюдал за тем, как я играю в видеоигры.
– А как ты себя чувствуешь? Ты в порядке? – спросила миссис Леви.
– Я всегда в порядке.
Я хотел, чтобы она сразу перешла к делу, – к главной причине, по которой мы сидели в ее кабинете.
Какие-нибудь темные мысли, Лэндон?
Нет, миссис Леви. Сегодня нет, но на всякий случай спросите меня об этом завтра.
– Да, но впереди еще целая неделя… – начала было миссис Леви, и по ее интонации я понял, на что она намекает.
Миссис Леви говорила о несчастном случае с Лансом. Это заставило ее немного смутиться. Некоторые люди не умеют говорить о тяжелых