– Граждане, граждане, голосуем за пивбар! Предлагаю «Кристалл», – это грохнула дверь, и в комнате в подтяжках на голое тело, как черт из табакерки, материализовался Сидоркин, который с порога развил кипучую деятельность по выяснению предпочтений каждого из присутствующих.
– Так, отлично! Идем на Курляндскую! – объявил он результаты своего пулеметного блиц-опроса и потер ладошки со всеми признаками живейшей радости.
Актер студенческого театра миниатюр, он в каждый момент жизни пребывал в очередном сценическом образе. Король по привычке попытался оказать Сидоркину хоть какое-нибудь сопротивление.
– «Золотое руно», – нерешительно сказал он, – может быть, туда?
С учетом финансовых возможностей мы с Сорокиным против этого варианта дружно воспротивились и на разные лады принялись его разубеждать. Не разубедили.
– Через полчаса выходим! – подвел итог дискуссии Сидоркин, с оттяжкой хлопнул себя лямками подтяжек по пузу и снова исчез.
Сорокин улегся на диван и положил голову Ленке на колени. Я читал Библию, а Король сидел на стуле. Минут через десять-пятнадцать появился гладко выбритый и застегнутый на все пуговицы Сидоркин. По случаю дня рождения он повязал на шею пегий галстук, купленный прошлым вечером в «Альбатросе», напомадился и мы отправились на Курляндскую.
– Ширпотреб, – сказал Король, оглядев незатейливый интерьер питейного заведения.
И правда, свободных мест было много. Несмотря на доступные цены, особой популярностью пивная не пользовалась. Милое Королю «Золотое руно» было классом повыше и поэтому дороже. Но там не протолкнешься.
– Валерик, – елейным голоском пропел Сидоркин, когда мы расселись, – займись, пожалуйста, вот этой рыбкой, – с этими словами он придвинул к Сорокину белый пакет с чехонью и по-мефистофельски захихикал.
В «Руно» со своей рыбой не сунешься.
– А ты, Кондратий, дуй за пивом, – бодро распорядился он, хитро оглядев присутствующих.
Статус «Кристалла» как предприятия городского общепита наличия официантов не предусматривает, в штате его фронт офиса состоят только бармены и уборщицы, поэтому за пивом к стойке мы ходим сами. Барменам все равно, а вот уборщицы с неприязнью относятся к посетителям, приносящим с собой нечищеную вяленую рыбу и оставляющим после себя на столах горы чешуи и прочего мусора.
Я подхватился и с трояком в руке послушно направился к стойке, чтобы сделать заказ и внести авансовый платеж. Как постоянным клиентам нам была открыта кредитная линия.
Удивительно, но сегодня наливали «Бархатное» пиво (в девичестве – «Карамельное»), поэтому Король опять скривился. Он рассчитывал на светлое, желательно «Адмиралтейское» – недешевый, кстати говоря, вариант VFM. Сорокин свежевал чехонь и на глупости не отвлекался, так что основное бремя по потреблению темного слабоалкогольного напитка легло на нас с Сидоркиным. Не stout, конечно, но пить можно. Было весело. Только счастливый Сорокин сохранял серьезность. Я посмотрел на Ленку. Наша компания ей явно нравилась.
– Эх, – вздохнул Король, – сейчас бы две пары стройных женских ног.
Он отодвинул от себя пустую кружку и бросил тоскливый взгляд в окно, но ничего интересного там не увидел.
– Тебе двух сразу или можно одну четвероногую? – поинтересовался Сидоркин.
Все рассмеялись. Ленка не знала, что как-то раз под ледокаином, который притупляет ощущения, Король заложил в teat end своего кондома пластмассовую бусину и ночью затрахал до полусмерти медсестру, с которой дежурил по отделению, а потом попытался проделать такой же фокус с заглянувшей к ним на огонек практиканткой из интернов, но та закатила такой скандал, что Королю настучали по рогам, а медсестру сослали на перевоспитание в приемный покой, хотя поначалу хотели уволить. Сидоркин намекал именно на этот факт его биографии.
– Братцы, братцы! – тут же спохватился именинник, – надо праздничный стол готовить, Кондраша с Леной, допивайте пиво и через час подгребайте, мы к этому времени управимся, – он оставил мне пятерку и поднялся.
Я взглянул на Сорокина. Тот смотрел на Ленку и лыбился, как ни в чем не бывало. Ленка молча пила свое пиво. Завяленную впросырь рыбу она даже пробовать не стала.
Я встал и пошел проводить уходивших.
– Знаешь, Кондрат, ты сам виноват, – сказал Сорокин, стоя в дверях.
– Иди, иди уже, – мне пришлось слегка подтолкнуть его в спину.
– Я же видел, как ты на нее смотрел, – добавил он с некоторой укоризной в голосе.
Я кивнул, соглашаясь. Сорокин ушел, а я вернулся к Ленке. Уход моих коллег по питейному цеху ее не огорчил, меня, впрочем, тоже. В чем именно заключался план Сидоркина, я не понимал. Сначала он переключил Сорокина на рыбу, а потом и вовсе увел с собой, но, добросовестно исполняя роль прикомандированного, старательно развлекал свою слушательницу рассказами об историях и приключениях, бытовавших в нашей тусовке в качестве легенд,