Талисман залаял.
– Да, да, ты прав, – встрепенулась Кайя, утирая щеку. – Мы должны успеть разыскать рынок. А я что-то расчувствовалась. Посмотри только на Рома! Он ни капли не несчастен от того, что не может ходить. С утра Ром не дал ей скучать. Хотя она проснулась рано, цыган был уже на ногах, если так можно выразиться – сидел возле этого своего утюга и рассматривал придирчиво какую-то непонятную железную штуку.
– Раз собираешься тут жить, будешь моими ногами, – сказал он девочке сурово вместо «доброго утра». – Пойдешь на рынок, купишь картофель и брюкву. Вот тебе восемьдесят пенни. Смотри, не потеряй. На обратной дороге смотри в оба – найдешь металлолом, тащи сюда. Да постарайся обернуться до полудня. Зайди к старику Укко, он тебе даст кумжи к обеду. Все поняла?
Кайя только кивнула. Затем было велено открыть тот ящик, похожий на сундук, и взять лепешку на завтрак. В ящике была куча всякой всячины, но еды немного: кувшин с маслом, ржаная мука в маленькой кадке, несколько незнакомых корешков, стопка из пяти лепешек.
– Вы кузнец? – спросила она Рома перед уходом, сунув в карман деньги и подняв лепешку повыше, чтоб Тали не добрался до нее раньше времени.
– Задание не понятно? – ответил вопросом на вопрос Ром, не отрываясь от своего осмотра металлической штуки с колесиками.
– Задание?.. А, да, я понятно…
И ни слова об Академии, а ведь Укко обещал его помощь! Но сейчас не время пререкаться, важно сохранить за собой право на крышу над головой.
– Тогда не стой столбом, – махнул рукой Ром требовательно.
И потому теперь надо отыскать рынок. Неважно, что случилось. Это случилось. Старая жизнь отодвинулась назад. Пришла новая, которой так желалось. Так стоит встретить ее достойно.
Кайя тряхнула своей большой головой и перешла мост.
Набережная встретила ее утренней суетой крикливых торговок, деловых спешащих клерков, всезнающих купцов, водителей паровых тележек и самоходных экипажей, которым кричали: «Такси!», а они ловко выруливали сквозь толпу к заказчику, и все это под звуки гудков, гомона и плеска реки. Сначала девочка отскочила к парапету над Вантаа, в ужасе глядя на толкотню, но вот она заметила мальчишку, как ни в чем ни бывало прицепившегося к задку очередного такси, и задор наполнил все ее существо. Каарина влилась в толпу, готовая к новым впечатлениям, и поток народа увлек ее вперед.
Страсти доходили до городского рынка. «Толкучка», – так кто-то сказал кому-то в толпе. Кайя очутилась среди деревянных прилавков, полных всевозможных запахов и товаров, попрошаек и воришек, солидных домохозяек с корзинами и вчерашних луж. Девочка положила руку в карман, оберегая свои монетки от случайности – на ежегодной ярмарке частенько купцы жаловались на срезанные с пояса кошельки – и несмело двинулась по рядам, где торговцы громко расхваливали свой товар.
– Кайсу! –