Ведьмин корень. Ирина Владимировна Скидневская. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Ирина Владимировна Скидневская
Издательство: Автор
Серия:
Жанр произведения:
Год издания: 2023
isbn:
Скачать книгу
Надо же, в День всех кошек, расстроился Бежка. На праздник не заявишься босиком, ноги в толпе отдавят. Как потом работать?

      Ладно, на этот случай имелось правило второе: если неприятность случилась, её нужно запутать, разжевать и выплюнуть.

      Хорошо, что левый башмак цел. А если бы оба?

      Хорошо, что не упал, запнувшись, и нос не расквасил.

      Да хорошо, что вообще цел остался после вчерашнего! И после позавчерашнего, и после поза-поза…

      Бежка поёжился и прислушался к себе. Кажется, отпустило – ведь всё хорошо. Он символически пожевал и сплюнул запутанную им неприятность, потом спрятал подошву в карман, взял правый башмак под мышку и, припадая правой ногой на носок, захромал по проулку. К Мягкотопу идти не хотелось, но другой сапожник потребует четвертак, не меньше, а в пояс и так зашиты только три мурра для подземщика Полосуна, не хватает одного…

      Солнце только вставало, но знакомая дверь на улице Бытовиков уже была распахнута. Изнутри доносилось:

      – Тук-тук… Тук-тук…

      Сапожник в кожаном фартуке сидел на основательном низком табурете с сиденьем из переплетённых ремней и постукивал молоточком, поправляя каблук на туфле, надетой на чугунную лапу. Был он худощав и усат, и от его доброй улыбки Бежке всегда так уютно становилось, будто он только что Плюшика погладил.

      Бежка, одна нога в носке, вошёл в тесное помещение, пропахшее кислым запахом резины и клея.

      – Дядя Мягкотоп… – Он показал оторвавшуюся подошву.

      – Вижу, мальчик, вижу. Что ж, дерево осенью тоже не может удержать свои листья. – Сапожник любил сказать что-нибудь такое, мудрёное. – Давно тебя не было. Болел?

      – Нет.

      – Покажи-ка свой башмак…

      …Бежка сидел на табуретке и смотрел, как он трудится, прошивая подошву. От Мягкотопа не несло спиртным, как от других сапожников. Говорил, что не пьёт, потому что некогда. Покончив с правым башмаком, Мягкотоп потребовал левый, поставил на него латку, сменил оба шнурка, а потом достал завернутый в бумагу бутерброд с маслом и, разломив, отдал половину Бежке.

      – Не успел позавтракать, – добродушно объяснил он, и они вместе сжевали хлеб.

      Бежка избегал смотреть ему в глаза, старался думать только о Полосуне. Половинка бутерброда, возможно, станет единственной едой за день. Полосун бы это одобрил. Меньше ешь – меньше растёшь. В семь выглядишь на пять, жалко, что не на четыре. Сутулься, прячь плечи. На ребёнка внимания не обращают, так ты слушай и всё подмечай. Плохо читаешь по губам, тренируйся. Не принесёшь денег – мать голодать будет до следующего выходного, и ухо тебе оторву, гадёныш. Не вздумай выболтать тайну и потерять деньги. Хорошая история, любителям посмотреть на такое понравится. Мурров шесть тебе за неё дадут, нет, шесть – это слишком, но пять точно. А сейчас пошёл вон отсюда. Ну, и что, что добрый. Добрые для нас очень полезные. Потому что даром помогают.

      – Спасибо, дяденька, за доброту вашу, – искренне сказал Бежка.

      Мягкотоп улыбнулся.

      – Котик твой как поживает?

      – Хорошо…

      Полосун предупредил о потраве, за это Бежка отдал ему двадцать мурров, которые скопил за год. И Плюшик остался жив.

      – Пойдёте к кошачьему камню?

      – Не решил, кто из главных кошек мне нравится больше, – отшутился Мягкотоп.

      Бежка помнил, что он и в прошлом году не решил.

      Он обулся, но не уходил, всё почему-то тянул. Мягкотоп чувствовал его беспокойство – взялся за вторую туфлю, повертел её в руках и сказал, явно приглашая Бежку к разговору:

      – Чесноком от тебя пахнет, брат…

      Бежка не ответил. Да, подземелья нынче сильно провонялись чесноком…

      – Вижу, и браслет на тебе… рябиновый… Никогда ты раньше обереги не носил. В этом мы были едины, как небо и звёзды. Как тучи и ветер.

      И вы носите, хотел посоветовать Бежка, но стиснул зубы и снова промолчал.

      – Вот что, – сказал сапожник, видя, что Бежка не настроен разговаривать. – Приходи завтра, я тебе Котюнины ботинки принесу. Размер как раз твой. Крепкие, подошва как железная.

      Бежка ссутулился на табуретке.

      – А ему не нужны?

      – Малы стали. Ох этот Котюня… – вздохнул Мягкотоп. – Ничего ему не надо, об электромобиле мечтает. Спрашиваю, а поскромнее у тебя мечты нет? Тебе ж ещё учиться и учиться, и отец у тебя сапожник, а не хозяин мурра. А он: буду старым – мечтать перестану. – Мягкотоп взглянул на Бежкины курточку и брюки, ветхость которых Полосун одобрял: чем жалостнее выглядишь, тем лучше подают. – И одежду тебе подберём, а то тётка, смотрю, никак новую не купит. Пьёт по-прежнему? А какая красавица была.

      Бежка обречённо подумал, что тайне конец. Нельзя было сидеть тут так долго…

      – Ваш Котюня хорошо ест? – спросил он хмуро.

      – В последнее время не очень… А что?

      – Вы его стерегите получше, дяденька. Знаете про молочную чашу?

      – Ну,