Война с воргами. Юрий Молчан

ударами ног, не давая ему встать.

      Наконец, он сумел вскочить. Выставил руки, закрываясь от ударов. Руки птерингицы превратились в смазанную картину из разноцветных перьев, мелькающих перед лицом. И лишь болезненные и довольно сильные тычки в плечи и согнутые в локтях руки, что закрывают его голову, напоминают Страгу, что его пытаются нагло побить.

      – Кер…Керкегор! – взревел он. – Убери свою бабу! Что она себе позволяет?!

      – Прости, Страг, – донесся сквозь воинственные птичьи вопли Ададар знакомый голос. – Но я же говорил, что этот танец для наших жен – единственный способ хоть ненадолго обрести свободу и независимость. А заодно и отыграться на муже за долгие месяцы беспрекословного повиновения. Не знаю, почему она выбрала тебя! Клянусь богами, не знаю!

      Ададар умудрилась огреть Страга кулаком по лицу, и поединщик яростно зарычал.

      Он не заметил, как пернатая нога птерингицы под просторным платьем рванулась вверх и врезалась ему прямо в причинное место.

      От резкой боли циркач согнулся и застонал. Он сделал глубокий вдох, затем сжал челюсти.

      Керкегор стоит рядом, то и дело порываясь вмешаться, но в последний момент отступает, глядя на разъяренное лицо жены. Она снова осыпает Страга ударами – справа и слева, сверху, и метя снизу в подбородок. Однако после самого главного удара, циркач на все эти тычки не обращает внимание.

      Поединщик со стороны напоминает медведя, на которого с лаем бросается мелкий, но осмелевший пес. По его потемневшему лицу стало ясно, что терпение закончилось. И что правилами гостеприимства теперь можно пренебречь.