– Это вино, священная душа лозы, – сказал Саид, – Запретен этот напиток в простые дни, но и праздник без него – не праздник.
– Почему так, о Саид?
– Потому что радует душа лозы кровь и веселит сердце.
– Чем плохо это в любой день человеческой жизни?
– Не должен быть любой день жизни подобен празднику, – отвечал он, – Веселье и радость – не для каждого дня.
– Жизнь человеческая полня тягот и лишений, и сложных испытаний, и трудных забот, – я снова пригубил вино, – Почему же не может человек хоть немного улучшить свой день, если есть такое средство?
Саид улыбнулся.
– Не пей много вина, о Али. Я знаю, что настанет день, когда ты не остановишься и выпьешь больше, чем нужно, чтобы стать веселым. Тогда ты поймешь, почему я так говорю.
– Как же я узнаю, что выпил слишком много?
– В тот день – никак. Ты узнаешь это на следующий день.
– Какой же смысл в таком знании? – не понял я его.
– Чтобы узнать, сколько ты можешь пить, а когда пора остановиться.
– Почему же ты, мой друг, не скажешь мне, сколько дозволено пить?
– Сегодня хватит одного стакана. Потом ты будешь знать больше.
– Хорошо, – согласился я, – Простое указание легко выполнить.
Я поставил белый стакан с вином подле себя и весь вечер отпивал по небольшому глотку. Другие напитки тоже были хороши – сладкие и кислые, и с пряным вкусом приправ, и горькие холодные, освежающие.
– О Саид, – спросил я, – Но что же создатель даровал людям для того, чтобы возрадоваться каждому дню?
Он улыбнулся и погладил меня по руке.
– Создатель в неизъяснимой милости своей даровал нам небо и землю, солнце и луну, звезды и ветер. Мужчинам он даровал женщин, лошадей и сабли, а женщинам – красивые одежды, украшения и мужчин. Он даровал нам вкусную пищу и питье, и счастье жить этой жизнью каждый день.
– Достаточно ли этого? – усомнился я.
Саид тонко улыбнулся.
– Достаточно для каждого дня, о Али. Кроме того, для людей создатель приготовил познание.
– Что это?
– Неисповедимы пути создателя и не может человек познать его замыслы, ибо они так велики, что незримы для человека. Но познать даже самую малую частицу этих замыслов – великое наслаждение для человека.
По моему лицу понял он, что мне неясно такое объяснение.
– Когда ты очнулся в шатре, о Али, ты не понимал ни слова, что мы говорили тогда при тебе?
– Ни слова, о Саид.
– Но потом ты узнал наш язык и стал понимать речь?
– Так, о Саид.
– Потом же ты начал складывать слова в фразы и теперь говоришь со мной свободно.
– Да, всё это было.
– Радовался ли ты, когда стал узнавать речь и смог понимать и говорить?
– И очень сильно, о Саид! – воскликнул я, – Тяжело быть глухим и немым и не знать ничего, что тебя окружает!
– Вот ты