– Тот, которого убили? ― спросила Хоакина, делая невольный шаг назад, чтобы не чувствовать дыхание Фернандо на своем лице.
В глазах мужа промелькнуло беспокойство.
– Кармен Руис рассказала?
Хоакина хотела ответить, но в гостиной появилась Соле.
– Пришли сеньорита Лаура Санчес и дон Пабло, ― доложила она.
– Но нам скоро ужинать, ― нахмурился Фернандо.
– Все в порядке, я ее пригласила. Только ответа не получила и не была уверена, что она придет. И тем более с отцом.
Со стороны Фернандо послышался отчетливый вздох.
– Так мне звать сеньора и сеньориту? ― захлопала глазами Соле.
– Зови. Мы с Лаурой поговорим в моей комнате, и Фернандо не пропустит долгожданный ужин. Или мне все-таки пригласить их к столу?
– Я так полагаю, распоряжение кухарке ты отдала днем?
Фернандо больше не вздыхал, он даже не выглядел рассерженным, однако Хоакина чувствовала, что он зол.
– Прости, что не предупредила тебя, ― сказала она, прямо глядя ему в глаза. ― Но ты бы стал меня отговаривать. А мне нужен этот разговор.
Фернандо некоторое время молча смотрел на нее. Хоакина тоже молчала. Тишину в гостиной нарушало только сопение все еще мнущейся тут же Соле.
Наконец Фернандо отвел взгляд и снова вздохнул. На этот раз тоскливо.
– Ты, видимо, решила, что я жуткий злодей, Хоакина. Но это не так. Я на твоей стороне, пойми. Соледад, пригласи дона Пабло и сеньориту Лауру.
Поговорить со второй подругой Хоакине удалось только после ужина, когда, оставив мужчин сидеть в гостиной, они уединились на террасе.
Вокруг уже царил душный колониальный вечер, и тонкая стройная фигурка Лауры в свете зажженных в саду фонарей выглядела совсем хрупкой. Подруга оказалась младше Хоакины и Кармен, ей можно было дать не больше восемнадцати-девятнадцати лет. Гладкие темные волосы Лауры были собраны в простую прическу, а черное траурное платье делало ее и без того бледноватую для колониального климата кожу еще бледнее. «Изящная фарфоровая статуэтка», ― подумала Хоакина, рассматривая подругу.
– Прости, что не успела ответить. Отец внезапно согласился сопроводить меня из-за несчастья с тобой, ― говорила Лаура, облокотившись на деревянные перила. ― Он все не может понять, как ты попала на нашу плантацию. И ему кажется, что…
– Что? ― поторопила Хоакина подругу, которая замялась.
– Антонио… ― она закусила губу, видимо, чтобы не расплакаться. ― Отец боится, что случившееся с вами как-то связано.
– А ты что думаешь? ― взволнованно спросила Хоакина, подходя к перилам и становясь рядом с Лаурой.
– Не знаю, ― покачала головой она. ― Но на Коста-Лунес никогда такого не случалось. Сначала дон Марсело, потом ты, а теперь и Антонио.
Хоакина