Песнь огня. Розария Мунда

Сейчас она была похожа на ходячий призрак.

      Иксион, стоя на коленях, молча смотрел на нее.

      – Ты не нападешь на Норчию, – сказала она ему, говоря так, будто произносила слова древней клятвы. – Ты обеспечишь безопасность моего брата, который пожертвовал всем, чтобы защитить меня, оставшись в заложниках у норчианцев. Ты не дашь норчианцам повода причинить вред Астианаксу Полуаврелианцу, последнему оставшемуся в живых наследнику Радаманта, или Электре Грозовой Бич, двоюродной бабушке, которая тебя вырастила.

      – Эти неблагодарные животные заслуживают расправы, Феми, – хрипло произнес Иксион.

      Феми опустилась на колено перед Иксионом, чтобы встретиться с ним взглядом.

      – Ты проявишь милосердие ради моего брата. Ты услышишь мольбу той, кто только что потеряла своего дракона. Поклянись смертью своей сестры.

      Иксион вытер слезы и коснулся влажными пальцами ее ладоней, и Феми стиснула их, скрепляя клятву.

      – Клянусь.

      Затем Иксион встал на ноги и обернулся к Пауэру, приземлившемуся на Итере справа от него:

      – Найди ее.

      Холод, который я чувствую, ничто по сравнению с выражением лица Пауэра, когда тот кивнул в ответ.

      Но вечером Пауэр снова вернулся ни с чем, и тогда Иксион устроил свое представление. Во внутренний дворик Доры приволокли две связанные фигуры с мешками на головах, поставив их на колени перед Иксионом. Анджело и Тит Грейхизер удерживали меня на противоположной стороне двора. Когда мешки сняли, я увидел двух Стражников: Рока, распростершего руки, бледного, как смерть, с кляпом во рту, и аврелианского наездника Брайса. Брайс – простолюдин из Саутсайда, абсолютный дилетант в воздухе, несмотря на дополнительные тренировки, которые я специально проводил с ним, пока был командиром эскадрильи. Когда вытащили кляп, он принялся умолять пощадить его на каллийском языке; заметив меня, он принялся умолять меня.