От суммы у Гарина перехватило дыхание. Не меньше ста миллиардов фунтов стерлингов!
Впрочем, залоговый капитал должен ему соответствовать и конвертируется в золото или алмазы, которые и лягут в депозитном хранилище лондонского банка. Раз в год банк по поручению вкладчиков будет снимать разницу курса и откладывать на третьи счета – личные счета господ Рудыго и Бланка.
При годовом экспорт-импортном обороте Минорехпрома в триллион фунтов сумма залога вполне подъемная. Причем изъять ее нужно всего один раз, формально она останется на счету министерства, а если эта схема будет клонирована, то…
Личный интерес Бланка и Рудыго составит всего лишь одну сотую процента от этой суммы в год на двоих.
Гарин мгновенно сосчитал и понял, что ежегодный доход Бланка будет выражаться суммой в пять миллионов фунтов, или почти десять миллионов долларов. Не считая того, что на Минорехпром и центр ЭСХИЛ придется по пятьсот миллионов на каждого в виде процентов от депозита, если господа вкладчики гарантируют, что не меньше пяти лет залок будет хранится в Лондоне. Так что через пять лет, комиссионные отчисления лично Рудывго и Бланку могут быть увеличены до одной десятой процента. А через десять лет…
Ключевой аргумент Феврие состоял в том, что раз деньги находятся за пределами России, у местных налоговых органов недолжно появиться к ним никаких претензий и вопросов. А так как проценты Рудыго и Бланка не превысят пяти от общей сделки, то и у мировых налоговых организаций тоже вопросов не возникнет. Всё будет абсолютно законно и прозрачно.
Гарин поставил жирную точку, означавшую миллиард долларов дохода в год из ничего. Из воздуха.
Зачем приезжал Феврие? Вытащить из Рудыго деньги. От кого этот эмиссар? От неких международных финансовых кругов, которые, видимо, не могли не обратить внимания на закупку Минорехпромом для медцентра ЭСХИЛЛ разного оборудования на два десятка миллионов долларов. И поняли, что Рудыго и Бланка связывает нечто большее, чем просто дружба. А значит, на этом можно сыграть. Учитывая же обстановку в России на рубеже девяносто второго – девяносто третьего годов, если ореховый министр не дурак, он, пока властен над денежным потоком, захочет создать финансовую перину себе, а заодно и Бланку, без которого вся эта операция выглядела бы слишком подозрительно.
Какова выгода пославшим Феврие финансистам? А видимо, все то же, только зады теперь были Бланка и Рудыго, а палец, как рыболовный крючок, запустили неведомые боссы. И теперь, чем дольше продлиться схема финансового монтажа, тем крепче будут сидеть на этом кукане ореховый министр и скромный проктолог Бланк.
И зачем после этого Бланку медцентр в Москве? ЭСХИЛЛ превращался в игрушку для взрослого ребенка – Антона Семеновича.
Палец его становился действительно пальцем царя Мидаса, при одном условии: если он и Рудыго согласятся на предложение Доминика Феврие.
Гарин