Парень наклонился к рюкзаку и достал невзрачную толстую потрёпанную тетрадку. Пролистав до нужной страницы, он передал её Валентине Борисовне.
– Это черновик сочинения. Вот те самые наречия с выпиской из толкового словаря. Здесь, – школьник перевернул лист и ткнул пальцем, – данные словаря, которым я пользовался: авторы, номера страниц, год издания. Тут словарные статьи к наречиям. Как видите, пометки «устаревшее» нет. То есть за это Вы оценку, как в прошлый раз, снизить уже не сможете.
– Ни хрена себе педант! – шокированно шепнула Бутенко Илютиной.
– Тем не менее я глубоко сомневаюсь в правдивости твоих слов, Ибрагимов. Мне нужно свериться с коллегами. Если я не уверена в их написании, то как ты можешь знать?
– Значит, Вы всё-таки не знаете написания этих наречий и не знали, когда проверяли мою работу? Соответственно, исправили наобум?
– Всё, хватит! – рявкнула, разозлившись, педагог, попавшая в собственный капкан. – Урок начался! Зря тратишь моё время! И освободи место – дети сесть хотят!
От приказного, грубого, повышенного тона Люба и одноклассники съёжились. 10 «А» боялся классрука: с Валентиной Борисовной шутки были плохи, а последствия этих шуток – тем более.
Ибрагимов проигнорировал агрессивно-вызывающий выпад учительницы в свой адрес и остался совершенно хладнокровным. Лишь чутка усмехнулся и иронично прищурился. Подобные споры с учителями (особенно с Валентиной Борисовной) явно были для него не в диковинку. Видимо, уже не в первый раз Имир сталкивался с предвзятым отношением к себе, в том числе и через оценки.
– Подождут. Не хотите признать вторую оценку заниженной, верно? Если Вам неудобен, Валентина Борисовна, этот разговор, я могу, чтобы не тратить Ваше рабочее время, спуститься вниз, в кабинет завуча, и посоветоваться там. Разумеется, покажу ей также выписки из словаря. Если будет нужно, и сам словарь из районной библиотеки сегодня принесу. Такое решение нашего спора Вас устроит?
Педагог угрюмо уставилась на парня. Такой расклад ей совершенно не нравился.
«Надо же, Имир как бетонная стена! В обиду себя точно не даст», – поразилась Люба.
– Хорошо, исправлю на 5/5. Если ты сказал, что пишется так, Ибрагимов, значит, правда. Что поделать, поверю на слово! – с каменным лицом снисходительно выдала матрона.
Тихоня заметила, как Камилла и Аня Рашель недоумевающе скривились. Если классрук изначально знала, что цыган прав, стоило ли устраивать сыр-бор?
– Имир я. Напоминаю на всякий случай, – спокойно, мягко, не моргнув и глазом, ответил русоведу десятиклассник. – Вы постоянно забываете моё имя, Валентина Борисовна.
Люба вздрогнула. Бортник очень «любила» забывать не только его имя.
– Хорошо, Имир. На днях согласую с завучем да исправлю оценку в журнале, когда найду время. – Вне себя от злости, педагог была готова удушить нахала.
– Завтра, Валентина