Как бы поступили его наставники?
В голове у него прозвучали слова мастера Бай: «Если на героя нападают, его задача – найти и уничтожить врага».
Тогда Цзянь решил, что это отличный совет.
Стиснув зубы и собравшись с духом, он медленно достиг края Небесного двора. Сердце престола Тяньди было символом пророчества. Там находился древний трон бывшей империи Чжун. Если во дворец явился враг, несомненно, он направился именно туда.
Цзянь оглядел обширную площадь Небесного двора. По-прежнему вокруг ничего не шевелилось, не считая танцующих на ветру листьев. Цзяню предстояло пересечь двор и подняться на Тысячу ступеней, чтобы добраться до тронного зала, – без всякого прикрытия. Сделав глубокий вдох, Цзянь выскочил из тени здания на открытое пространство и пустился бежать со всех ног. Отчасти он ожидал, что вокруг засвищут стрелы. Катуанцы – если дворец действительно захватили они – были прекрасными лучниками и наверняка выставили дозор. К счастью, наставники всегда хвалили его за быстроту.
Достигнув подножия лестницы, Цзянь ощутил тяжесть своего облачения. Хоть раньше он и сражался в полном доспехе, но никогда в нем не бегал. Да и увесистое оружие только мешало. Он начал постепенно избавляться от лишнего груза. Проделав четверть пути, Цзянь скинул посох, затем копье. Примерно на шестисотой ступеньке снял шлем, потом бросил цепной хлыст. Добравшись до верха, он так измучился, что рухнул на пол и перекатился на спину, широко раскинув руки и ноги. Если катуанцы намеревались его застрелить – что ж, пожалуйста.
Немного придя в себя, Цзянь сел и снял лук с плеча. Колчан снова перевернулся, и все стрелы высыпались. Тяжело дыша, юноша протянул руку.
– Пить.
И тут он все вспомнил.
Цзянь поднялся и обвел дворец взглядом. К этому времени он уже должен был увидеть хоть кого-то – но не видел ни лучников, ни притаившихся в тени убийц. Возможно, дворец действительно обезлюдел. Вместо того чтобы пройти дверью для слуг, как он изначально собирался, Цзянь вошел через парадную дверь. Он слишком устал прятаться. Он распахнул створки, сделал два шага – и наконец увидел живого человека.
Он предпочел бы встретить убийцу.
Тайши, эта отвратительная старуха, сидела на троне, небрежно опираясь на руку и попивая чай. Цзянь схватился за саблю и подошел к ней.
– Садиться на трон – тяжкое преступление. Даже мне этого не разрешают. Пустой трон – символ того, что у государств нет единого императора. Тебя повесят за такую наглость.
Тайши с презрением взглянула на него.
– Ты слишком долго сюда добирался, – произнесла она. – Мне сообщили, что ты поднимаешься с восходом Короля.
– Слуги меня не разбудили. Они все куда-то делись, – пожаловался Цзянь. –