Штрауса. Также он заметил, что земли вокруг Сувалок были приведены в запустение, а простой народ оказался провинциальным, если не сказать примитивным, и выглядел «напуганным и подозрительным»38.
По возвращении в Позен (Познань) его ожидала секретная директива. В документе сообщалось, что вторжение в Советский Союз откладывается до 22 июня 1941 года. 4 июня фон Бок получил другую потрясшую его директиву от ОКХ. Она была следствием устных секретных инструкций Гитлера вооруженным силам, данным на мартовском совещании в Берлине. Директива утверждала, что политические комиссары, прикрепленные к русским войсковым формированиям, не должны рассматриваться как военнопленные, но без промедления расстреливаться сразу после захвата. Далее говорилось, что каждый германский солдат имеет право стрелять в русского солдата или гражданского, которого он заподозрит в партизанской деятельности, вне зависимости от обстоятельств. Директива допускала, что эти действия могут нарушать международное право. Чтобы обойти его, Гитлер с этого момента формально снимал вину с германских солдат в предстоящей кампании, «не допуская, что такие нарушения закона, как убийство, насилие или грабеж, имеют место»[30]39.
Фон Бок был в бешенстве. Он незамедлительно попытался связаться с фон Браухичем по телефону, чтобы проинформировать его, что этот приказ недопустим, что он нарушает элементарные правила ведения современной войны и что он уничтожит воинскую дисциплину, а потому не может и не должен исполняться. Фон Боку не удалось связаться с фон Браухичем по телефону. Тогда он позвонил Гальдеру и в целом передал ту же мысль, которую собирался донести до фон Браухича. Гальдер ответил, что он информирует фон Браухича, но не может обещать, что приказ будет ощутимо изменен. Он согласился, что по своей сути директива нарушает общепризнанные правила ведения войны, но заметил, что сделать почти ничего не может.
До 7 июня в группу армий «Центр» не поступало ответа на яростные телефонные звонки фон Бока. Поэтому он позвонил фон Браухичу снова. На этот раз ему удалось убедить главнокомандующего сухопутными силами обсудить проблему, и он заявил, что не станет подписываться на огульную стрельбу в русских гражданских лиц и политических комиссаров. Фон Браухич возразил, но пообещал перезвонить. Он сделал это в течение часа и сказал фон Боку, что «дух» директивы остается прежним, что верховная судебная власть Германии считает, что законно защищаться от партизан и мстить за их атаки любого сорта и что основные законы войны здесь не пострадали. После продолжительных споров фон Бок встал на позицию «что-ж-вы-сами-так-захотели» и завершил разговор. Неофициально он принял решение модифицировать закон так, чтобы заставлять военные суды придерживаться установления правосудия в России до тех пор, пока это не будет создавать чрезмерно тяжелую административную рабочую нагрузку[31].
12 июня к фон Боку пришел Гудериан – с новым предложением