Тогда-то я впервые и осознала, что в отличие от меня Рори не мог укрыться дома. Там он находил еще больше кошмаров. Вот почему я и глазом не моргнула, когда он сообщил мне о своем отъезде из города. И вот почему я собиралась выбить из него всю дурь, если он мне соврал. Потому что нельзя врать людям, с которыми у тебя одно прошлое и кому ты доверяешь. Просто нельзя.
Я легонько надавила на окно – сломанный замок издал тихий щелчок, – прижала ладони к стеклу и открыла створку. Негромкий скрип заставил меня на миг замереть. Между лопатками вспыхнул сильный зуд.
Незнакомец был здесь, следил за мной. Я точно знала. Мужчина с бакенбардами или кто-то из его помощников наблюдал за тем, как я проникаю в чужой дом.
Мое дыхание стало поверхностным, но я не остановилась. По сути дела незнакомец угрожал Билли. Так что вряд ли станет вызывать полицию. К тому же наш грузовик был неисправен, а сроки поджимали – тут уж можно сделать выводы.
Я решила не обращать внимания на буравящий мне спину взгляд. Стиснув зубы, когда послышался очередной скрип, открыла окно до конца. Потом прислушалась.
Мое внимание привлекло тихое мерное тиканье. Часы. Больше ничто не нарушало тягучую, вязкую тишину.
Одним быстрым движением я подтянулась и влезла в окно, наступив на предусмотрительно подставленный комод и табурет рядом с ним – свидетельство того, что Рори частенько тайком сбегал из дома и незаметно возвращался. Я тихо вышла на цыпочках из его комнаты, осторожно обойдя шаткую доску под тусклым рыжеватым ковром, и остановилась у входа в гостиную.
Над оборванной спинкой выцветшего зеленого кресла головы не виднелось. Чуть наклонившись, заглянула в кресло, стоящее лицом к телевизору с двумя торчащими антеннами, и бросила взгляд на диван. На нем и растянулось тело Бака – плечи такие же широченные, а живот стал еще больше, чем был, когда я видела его в последний раз. Пол завален смятыми пивными банками, рядом – пустая бутылка из-под водки.
По моей коже скользнул страх, когда я переступила порог гостиной. У Бака имелась одна особенность: он мог быть пьян в стельку и спать беспробудным сном, но стоило кому-то тронуть его вещи, как он тут же проявлял бдительность и подскакивал. Я никогда не могла понять этот феномен. И сомневалась, что с тех пор что-то изменилось.
Однако у меня не было иного выбора, как проверить это.
Тихо, словно мышка, я прокралась вдоль стены к стойке, отделяющей кухню от гостиной. Разваливающаяся корзина была доверху завалена всяким хламом, поверх которого, как всегда, лежали ключи. Затаив дыхание, я начала аккуратно выуживать их из мусора.
Два ключа стукнулись друг о друга – раздался жалобный метталический лязг. Я замерла, сердце от страха подскочило к горлу.
В ответ комнату заполнило спокойное ритмичное сопение. Все мои инстинкты кричали об опасности.
Мне нужно было выбираться отсюда.
Я