Фиаско, братан.
Он резко открывает глаза. Мы встречаемся взглядами, и он начинает осознавать, что попал ни на шутку. Удивление в его глазах заставляет меня оскалиться.
– Алла, не дури, – говорит грубо, подскакивает, напрягая пресс, и хочет меня схватить, но я отпрыгиваю дальше.
Боже, как же это смешно.
Смеюсь в голос. Долго, звонко, видя, как он меняется в лице, поняв, что я не собираюсь его отпускать.
Вот он, под моим контролем, почти обездвижен и я могу измываться над ним как моей извращённой душеньке угодно. Впрочем, месть никто не отменял.
Накидываю блузку, дрожащими пальцами застегиваю пуговки, иду обратно к своей сумке, пока он дергается и падает с кровати, дергая узлы, которые развязать не сможет, не оторвав себе яйца.
– Развяжи меня, сучка! – рычит он, пока его член разбухает сильнее. Боже, главное, чтобы не оторвал. Жалко будет потерять такого бойца.
Ну и как же без трофея на память? И вот его фигуру озаряет яркая вспышка моего телефона. Буду любоваться перед сном, гордиться своим уловом.
– Что же мне с тобой делать, м? – прикусываю пальчик и хитро прищуриваюсь.
Раньше я бы никогда этого не сделала, он был моим Господом богом, я молилась на него. Теперь пусть он молится не меня.
Страшно. Даже в таком забавном положении он выглядит самым сильным. Мощным. Одно движение, и он меня сломает. Возьмёт как варвар. А значит пора сматываться с места преступления.
Подхватываю сумку и иду к двери, удовлетворенная его пыхтением и попытками развязаться.
Как вдруг слышу другое, почти ласковое:
– Алла, ты хоть понимаешь, что я с тобой за это сделаю?
Угрожать? В таком положении? Даже не попросить себя развязать.
На это способны только мужчины. Упертые до конца.
– А если развяжу? – спрашиваю, складывая руки на груди, тем самым вновь привлекая к ней его внимание.
– Отделаешься легкой поркой, – отвечает вполне серьезно, а у меня глаза на лоб лезут от такой невиданной наглости.
– О, ну раз легкой, то я, конечно, освобожу тебя, – говорю с сарказмом, пока он переворачивается на спину, действительно уверенный, что я испугалась.
Гнев заставляет меня к нему вернуться. Опускаюсь на корточки.
Странно, но зрелище пережатых мужских причиндалов меня завораживает. Наверное, когда он внутри женского тела, он именно такой. Набухший от крови, с выпуклыми венами и огромной, темно-розовой головкой, готовой взорваться как вулкан.
Несмотря на уже удовлетворенную жажду мести, я не спешу убегать. Не в силах оторвать взгляд от его тела, от члена, что стоит по стойке смирно. Поддаюсь неясному порыву, тяну к нему ладонь, сжимаю у основания. Хотя куда больше?
Поражаюсь его твердости. Веду пальцами вверх, до самой головки, потом вниз, касаясь нежной кожицы яиц. Завороженно наблюдаю за собственными движениями пальцев.