Поклонившись, Яши-Бан боязливо присел. От него пахло овцами, молоком, мазями и умирающей старостью. Одет он был в истасканную овечью накидку и обернутую вокруг талии юбку из кожи коз. Его единственную руку окольцовывали деревянные браслеты – дерево в здешних местах ценилось, потому что с низин его поднимать было дорого, сложно и трудозатратно. На его плешивой голове вздыбалась войлочная шапка с острой вершиной, символизирующая гору.
– Расскажи, куда ходил, Яши-Бан, где бывал. Я слышал, ты в молодые годы был известным искателем сокровищ?
– Был, добрый человек. Отчего ж не быть? Молодой был… дурной, – и Яши-Бан улыбнулся ртом, где гордо сиял чернотой единственный зуб. – Много где я ходил. За горы Медведя ходил, за Лисиные норы ходил, по Отрогам Черных Туманов ходил, к богам вниз спускался, в их зловонные и черные чертоги…
– Далеко эти чертоги?
– Очень, добрый человек.
– Как же ты туда добирался?
– А я тогда запасался козьим жиром, маслом соленым с бурдюком с водой. А потом еще месяцы ходил, питаясь чем попало. Молодой был, дурной… Не думал, что в кой-то миг еды может не хватить, да и руки у меня тогда были сильные, могучие. Не то, что сейчас… даже себя порой поднять не могу! – и Яши-Бан застонал, скорчившись будто бы от боли. – Я тогда своими же сильными руками забирался на отвесные скалы, используя веревки. А еще меткий я был – барана мог убить из лука. Ох, хорошие годы были, не тяготил я тогда свою бедную семью еще…
– Выходит, не врут, что хорошо знаешь горы.
– И да, и нет…
– Как так? – спросил граф.
– А горы нельзя знать хорошо, добрый человек!
– Почему?
– Горы, они не любят давать себя узнать. Вот порой пещеру обнаружишь, ходишь к ней, ходишь… – и старик лукаво улыбнулся, тут же позабыв о боли. – А потом приходишь – нет ее! Обвалило гудением! И стена ровная, будто и не было пещеры. А порой идешь там, где не было никогда пещеры – а тут глядит на тебя зев подземного монстра. Так и манит ступить в черноту, которая появилась снова после гудения…
Яши-Бан любил горы. Он был старым и больным, но глаз у него слыл зоркостью, а ум – ясностью. Яши-Бан говорил и говорил о Гарпиевых пустошах, о слепых Пещерах, об Отрогах Черных Туманов, а также о лугах, что порой прячутся за горами. Периодически он хватался за свой обрубок и выл, жалобно скулил, как собака, но когда речь заходила о какой-нибудь сокровенной пещере, то он тут же будто бы забывал, что у него что-то болит.
– Далеко я-ть ходил. Даже к гнездовьям торуффов ходил. Видел их, хозяев гор так близко, как даже ветер не видел! Видел я их лысых птенцов, которые размером с овцу. Горы чувствую! Но и они-ть мне не открываются до конца… – говорил он. – Нам слухи поднимали с Мориуса, мол, маги с Юга идут. Нет их пока-сь, а если будут? Так если будут, можно будет весь Север спрятать у нас в горах – в жизнь не найдут ни одного! До того пещер много, как трав на пустыре, до того они глубоки и не изведаны. Мне единожды доводилось бродить по местам таким темным, где