Достаточно вспомнить печально известный случай с учебником Вдовина и Барсенкова, которые оказались чуть более чем полностью виноватыми перед чеченским народом, осмелившись высказать некоторые сомнения в подвигах вайнахов. Вернее подвиги и не отрицались совсем, вот только гордые джигиты совершали их отнюдь не на стороне Красной армии.
Проблемы на работе, угрозы со стороны гордых детей гор, обвинения в расизме и ксенофобии, судебные разбирательства – всё это доказывает – уж по крайней мере современной историей, заниматься в России – дело небезопасное.
То ли дело читать и комментировать «Велесову книгу», или искать следы русских надписей на любом достаточно древнем историческом памятнике. Подобные невинные развлечения власть вполне может позволить. В какой-то степени они для неё даже полезны. Часть людей отвлекается от вполне реальной, в том числе и научной деятельности, в поиске химер былого величия. С другой стороны, повторим ещё раз – русские слишком цивилизованы. Они уже не способны сплотиться вокруг великого мифа, слишком хорошо понимая, что всё это миф.
Поэтому то сейчас современный русский национализм возможен только как ответная реакция на агрессивные националистические вызовы других народов, причём скорее уже тогда, когда дело доходит до прямого проявления насилия. Это не какая-то уникальная черта именно русских националистов, в этом вопросе они ничем не отличаются от представителей национальных движений других цивилизованных европейских стран.
Европейцы вполне готовы признавать, что жизнь их народа не является центром мироздания, они готовы признавать достижения, подвиги и тем более национальные особенности поведения практически всех других наций. Они как раз и обладают в полной мере пресловутой толерантностью.
Европейцы стали индивидуалистами, способными оценивать человека исключительно как отдельную личность, вычленив её из всех социальных групп. Осознавать свою групповую национальную идентичность большинству европейцев было в принципе уже и не нужно. Не нужно до недавнего времени. Но осознавать её всё же приходится. Рано или поздно европеец вынужден признать, что его всё в большей мере окружают люди, которые видят в нём не уникальную личность со своими достоинствами и недостатками, а только лишь представителя определённой группы. Инородца и иноверца, который только лишь за эту групповую принадлежность заслуживает в лучшем случае презрения, а в идеале лишения собственности, унижения и уничтожения.
Так что русским националистом становятся обычно не по большому желанию, зачастую даже не