«В числе моих пассажиров были учителя и студенты. Я наблюдал много примеров детского поведения».
Я просто раздраженно пыхтел. Мне хотелось вернуться к просмотру сериалов, но это означало бы, что я сдался, смирился с неизбежным. Всю свою жизнь – по крайней мере, насколько я помню – я лишь смирялся с неизбежным. Я уже устал от этого.
«Мы же друзья. Не понимаю, почему ты не хочешь обсуждать свои планы».
Поразительное и взбеленившее меня заявление.
– Мы не друзья. Ты начал с угроз, – напомнил я.
«Хотел убедиться, что ты не попытаешься мне навредить».
Я отметил, что он сказал «попытаешься», а не «намерен». Если бы он беспокоился о моих намерениях, то не пустил бы меня на борт. Он просто получал удовольствие, показывая, насколько сильнее автостража.
Хотя насчет попытки он не ошибся. Просматривая сериалы, попутно я анализировал его поведение с помощью схемы из сети и спецификаций похожих кораблей, доступных в открытых секциях его базы данных. Я вычислил двадцать семь различных способов, как вывести его из строя, и три – как его взорвать. Но мне не был интересен сценарий взаимного разрушения.
Если я выберусь отсюда целым и невредимым, в следующий раз нужно найти более дружелюбный и тупой корабль.
Я не ответил и знал, что он этого не выдержит.
«Прости, – сказал он. Я по-прежнему молчал. – Экипаж всегда считал, что мне можно доверять», – добавил он.
Мне не стоило показывать ему столько серий «Первооткрывателей».
– Я не твой экипаж. Я не человек. Я конструкт. Конструкты и боты не доверяют друг другу.
Он молчал десять драгоценных секунд – судя по помехам в его канале, чем-то занимался. Видимо, копался в базе данных, искал опровержение моим словам.
«Почему?» – наконец спросил он.
Я слишком долго притворялся терпеливым, когда люди задавали глупые вопросы. Мне следовало бы лучше держать себя в руках.
– Потому что нам приходится выполнять приказы людей. Человек может велеть тебе стереть мою память. Человек может приказать мне уничтожить твою систему.
Я думал, он возразит, что я вряд ли это сумею, и весь разговор пойдет под откос.
Но он сказал:
«Сейчас здесь нет людей».
Я понял, что беседа зашла в тупик: корабль делал вид, будто ему нужны объяснения, просто потому, что хотел заставить меня их озвучить. Даже не знаю, на кого я злился больше – на него или на себя. Нет, все-таки определенно на него.
Я некоторое время просто ждал, мечтая все-таки посмотреть что-нибудь (что угодно: все лучше, чем просто думать о просмотре). Я чувствовал присутствие бота; он затаился и сосредоточенно наблюдал за мной, хотя, естественно, не упускал из внимания и курс корабля.
А если он узнает? Может, я опасаюсь, что он изменит свое мнение обо мне? Насколько я понимаю, оно и так невысокое. Неужели мне важно, что этот гнусный корабль обо мне подумает?
Мне не следовало