– Но если у него все-таки есть степени, – сказала я, – то если сказать «знаю, что люблю», смысл слова усилится, разве нет? Значит, если я говорю: «Знаю, что люблю», мои слова сильнее твоих?
– По-твоему, ты любишь меня больше, чем я тебя?
– Да, по-моему, так и есть. – Я теснее прижалась к нему.
– А по-моему, нет.
– «Знаю» прибавляет уверенности, усиливает смысловую составляющую слова.
– И ты хочешь, чтоб я серьезно к этому относился?
– Я хочу, чтобы ты серьезно относился ко всему, что я говорю.
– Ладно. Тогда вот что я тебе скажу: твои слова заставляют сомневаться. Когда говорят: «Я знаю», невольно напрашивается мысль, что спустя некоторое время, момент, мгновение ты утратишь это знание.
– Не понимаю.
– Ты завуалированно заставляешь думать об обратном… О том, что существует «я не знаю». И еще «я предполагаю». А вот мой вариант, наоборот…
– Та-ак, ну давай, расскажи поподробнее о твоем варианте, любимый мой Магнус.
– Три простых слова, Сигне. Три слова – самая избитая в мире избитая фраза. Но и самая правдивая, потому что я не описываю ни будущего, ни прошлого, вообще ничего, кроме нас самих.
– Кроме тебя.
– В смысле?
– Ничего, кроме тебя. Ты описываешь лишь свое собственное чувство, – сказала я.
– Ну ладно, – согласился он.
– То есть ты говоришь, что я трусливая? Я намеренно умаляю значение слов?
– Я говорю, что люблю тебя.
– Эта фраза антонимична «я думаю»? Ты думаешь, что любишь меня.
– Прямо сейчас я думаю, что ты цепляешься за слова.
– Слова. Это. Важно.
– Слова. Это. Важно. Для. Тебя.
– Я будущая журналистка. – Я улыбнулась. – Придется тебе потерпеть.
– Когда я тебя выбрал, ты про журналистику не говорила.
– Это и так очевидно было.
– Может, и так.
– Кстати, это разве ты меня выбрал? Разве именно мужчина выбирает женщину? Положительный полюс выбирает отрицательный? А я-то всегда считала, что это я тебя выбрала.
– Дорогая моя Симона Бовуар. Сдаюсь. Это ты меня выбрала.
– Да. Я тебя выбрала.
– Давай уже спать?
– Давай. Спокойной ночи, – сказала я.
– Я тебя люблю, – сказал он.
Когда я вернулась из магазина, тарахтенье вертолета стихло, но на смену ему пришел другой звук – гуденье погрузчика.
Одетый в комбинезон рабочий на погрузчике курсировал между рыбоприемником и небольшим грузовым суденышком в порту. На палетах высились упаковки льда. Упаковки рабочий перегружал на судно – погрузчик двигался с бесстыдной отлаженностью, а когда лед исчезал в недрах трюма, оттуда доносился стук.
Потом все стихло. Погрузчик замер возле рыбоприемника, порт опустел. Завтра придет капитан, запустит двигатель и увезет