Слинкеры называли эти двести километров вдоль побережья «поляной», настолько вольготно здесь чувствовал себя любой представитель нашей уважаемой профессии. Корпоративная вольница на руинах прежних автономных районов, зашкаливающий уровень коррупции и банального разгильдяйства на местах, общая плотность застройки плюс обилие «серых», ничейных объектов превращали «поляну» в азиатский филиал Центральной Африки времён послевоенного Чёрного бума.
Для слинкера тут всегда была работа, а уж за деньгами дело и вовсе не стояло – пожалуй, богаче был только волшебный Бохай или Острова, но и там, и на западном полушарии было куда строже с порядком. Слинкерам даже моей весовой категории там приходилось попотеть просто чтобы выйти на точку, любой шаг за пределы корпоративных правил был сопряжён с заметным риском, не говоря о финансовых расходах, а уж организации, подготовки и технического оснащения требовал адовых.
И тем не менее, я предпочитал работать там, а лучше – в бардачном Босваше или развесёлом Сан-Паулу. Только не радиус Гуанчжоу-Чжаньцзян, только не треклятая «поляна». Тебя, конечно, нигде не ждут с распростёртыми объятиями, большинство корпораций Большой Дюжины разыскивает тебя под десятью разными личинами, а где-нибудь на территории комунидадес, пожалуй, пристрелят, не задумываясь, но там всё просто и понятно. Личные интересы, тёмные делишки, крышевание преступлений, киднеппинг, наркотрафик, банальный адюльтер, скукота. В корпоративные дела я вообще никогда не лез.
Но «поляна» была про другое. Тут всегда было и небанальнее, и жёстче.
Если адюльтер – то сразу гарем на две сотни голов, если воровство муниципальных средств – то на местности, бывало, исчезали целые призрачные кварталы, если убийства – то в масштабах, больше похожих на небольшой геноцид, если производство запрещённых веществ и устройств – то в масштабах всего континента.
«Поляна» была совершенно дикой местностью, в немыслимых объёмах поставляя на рынок человеческие пороки. Так что лез сюда я только по крайней необходимости. Вот и теперь, знал бы, чем закончится дело, отказался бы с самого начала. Но теперь-то чего, полгода грязной работы и сто лет как потраченный аванс не вернёшь, так что когда клиент дёрнул с вещичками, я даже не задавал себе вопросов, куда он в итоге намылился. Здесь, без пристальных взглядов камер и вездесущих биосканеров, было удобнее всего отсидеться.
Ему удобнее, мне удобнее, всем удобнее.
Но всё равно было не по себе. По опыту я знал – здесь что угодно могло пойти не так.
Башня, где я устроился, считалась жилой, но по факту тут оставались целые уровни, населённые исключительно крысами. Крысам, впрочем, хватало ума от меня успешно прятаться. Но не их погадкам. Я поплотнее сунул в ноздри канюли ребризера и вернулся к наблюдению.
Клиент пребывал на месте. Во всяком случае