Врач усадил меня в кресло. Я бы с радостью описала его, но сами понимаете, в другой раз. Началась операция «Ы» – экран замелькал россыпью буковок разной степени мутности.
– Ну, что ж, поздравляю вас. Зрение в левом глазу улучшилось, – сказал доктор, выключая лампу.
– А разве так бывает? – воскликнула я, а сама подумала, что я ещё ого-го, как огурчик, и такими темпами омоложения скоро совсем сброшу очки, перестану пить злосчастный экстракт морской капусты и запишусь в комсомолки, спортсменки…
– Сплошь и рядом, особенно после сорока, когда развивается дальнозоркость, – пожал плечами медик и выписал рецепт.
Я аж маской подавилась.
«Какие сорок, доктор? Это оптическая иллюзия! Я просто не выспалась. Посиди-ка сам с детьми дома шестой месяц подряд! Это тебе нужны очки. И желательно подзорные!»
Вот такой пердимонокль, друзья.
Из неопубликованной переписки А. Чехова
Ты не поверишь, моя милая А.!
Вновь пишу тебе, невзирая на невзгоды последних лет и надеясь на остатки совести почтовых служб.
Дела в Викторианской губернии далеки от совершенства. Мы по-прежнему ведём затворнический образ жизни, позабыв счёт дням и сезонам, и сидим в карантинном заточении, не имея возможности покинуть усадьбу. Гуляем по набережной в пределах разрешённых пяти вёрст, да и то закутавшись в шарф по самое пенсне.
Погоды нынче отвратные – зуб на зуб не попадает в трескучие +10. Старожилы уверяют, что семьдесят лет не было таких лютых морозов в Мельбурне, и вот, дожили! Судя по размеру градин и возгласам далёких от культуры прохожих, зима нынче ранняя… Недаром говорят аборигены: «Вьюги да метели под май прилетели».
Что касаемо пандемии, у нас всё как у всех, да не у всех. Вчера у центральной ратуши нам был присвоен печальный статус наиболее закрытого города мира. Это сбивает с толку самых стойких, вселяя в сердца тоску по былому и внезапное для интеллигента желание взяться за вилы… Народ ругает чиновников и требует открытия цирюлен, харчевен, цирков и ярмарок. Лишь неизбежность встречи с городовыми сдерживает пагубные страсти. Ну а я по старинке мечтаю об открытии библиотек и вокзалов, дабы пуститься в путь в любом из доступных направлений…
Повсеместна боязнь королевской болезни и, как следствие, недоверие властям. Губернатор Данила Эндрюсович17 сетует на ухищрения строптивого народа, не желающего делать новомодные инъекции от тлетворного вируса. Одна надежда на укол фельдшера-немца по фамилии Файзер, да и то если дождёмся визита в наш уездный город в этом году. Пока его место занимает британец, но веры в него – грош.
Из радостей – редкий поход за провизией на фермерский базар под видом крепостного Боба да покупка целебных снадобий и трав.
Промозглыми вечерами едкая хандра залетает за воротник, и даже ежевичная настойка миссис Смит не согревает душу. Лишь оставишь керосиновую лампу без