– И где же ты измазалась? – выдыхая дым сигарет, спросил он.
– За зайцами бегала, – бросила первое, что пришло в голову.
– Может, за зайцем, а не зайцами? – прищурившись, двусмысленно поинтересовался Пичугин.
– Может, – улыбнулась я.
Этой улыбкой я пыталась скрыть страх, но, не выдержав такого пронизывающего мужского взгляда, я быстро отвернулась. Ведь убежать от подполковника у меня не было возможности. Бочка с одной стороны. С другой стена бани. С третьей забор. И он. Сама загнала себя в западню. Так что, единственное, что мне осталось – это отвернуться от Пичугина, надеясь на его порядочность.
Как он подходил, я ощущала спиной. Дым сигарет с каждым его шагом становился теплее и не давал мне дышать. Сделав несколько глубоких вдохов, я повернулась, чтобы запротестовать, но передо мной уже вздымалась его широкая грудь в тёмно-зелёной гимнастёрке. Я помню, как поблёскивали пуговицы, когда он затягивался сигаретой. От такой близости меня бросило в жар. Щёки запылали ярким румянцем. В его серых глазах моё отражение приобретало другие черты. В них я была взрослой соблазнительной девушкой. А стоило мне всмотреться в эту серость, как моё отражение растворялось в черноте расширяющихся зрачков.
Именно в этот момент во мне проснулась женщина. Этого нового чувства я испугалась сильнее, чем самого подполковника. Упёршись ладонью в его грудь, я прошептала:
– Отойдите.
В ответ я услышала:
– Даже лицо испачкала.
Его голос с хрипотцой был насмешливым. Офицер прикоснулся к щеке и потёр её пальцем. Делаю неуверенный шаг назад, а его руки обнимают, будто пытаются остановить моё отступление. И прижимают к себе так крепко, что я не могу пошевелиться в этих железных объятьях. Единственное, что мне было под силу это прошептать:
– Отпусти.
Только мои мольбы с просьбами были напрасны. Он ещё сильнее прижал моё тело к своему. Медленно убирая с лица выбившуюся прядь волос, смотрел мне в глаза.
– А я не знал, что у Прохоровича такая красивая дочь.
Его голос был спокоен. Вот только в глазах играли искры озорства.
Смутившись, я перевела свой взор с его лица на гимнастёрку. Пуговки расстёгнуты. Глубоко дышит. Наклоняется ко мне… Почти касается губами…
Как он поцеловал меня? Это произошло само собой. Стыдно признать, но я не сопротивлялась. Он не был груб. Не был настойчив. Он был нежен. Ласков. Вкус терпких сигарет нисколько не испортил первого впечатления от поцелуя. Иногда вспоминая тот уже далёкий поцелуй, я раз за разом прихожу к выводу, что сама хотела этого. В моём городе было много красивых парней. Мальчишек моего возраста. Только почему-то меня к ним не тянуло. Их смазливые личики, по-детски ещё наивные глазки и пошлые глупые шутки бесили меня. Ну, не тянуло меня к ним! Они были скучны, неинтересны.