– Ну, расскажи.
– Мамина знакомая, забыла её имя, работала в детском доме. Не помню, как и с чего начался разговор, но она, рассказывая о меню, сболтнула нам, что с вечера осталась вермишель, а они не знали, что с ней делать. Вот не догадаетесь, какое замечательное блюдо они придумали.
– Ну, мы кулинарный техникум не заканчивали, давай колись.
– Пирожки с вермишелью.
Все трое смеялись долго, с перерывами – не столько от последней фразы, сколько от всего услышанного за вечер. Наконец успокоились, но Надежда снова вернулась к Мите:
– Не может быть, чтобы Митя, такая яркая личность, ещё чего-нибудь не совершил за пять лет. Давай вспоминай.
Иван в очередной раз удивился проницательности Нади и сказал: «Да, действительно, были случаи, особенно один, который мы до сих пор вспоминаем, как соберёмся, но он не для женских ушей».
Как ни просили его рассказать, он не соглашался. Тут раздался стук в дверь, вошла вахтёрша и буркнула: «Орлова, иди к телефону, мама беспокоится». Когда девушка вышла, Иван обратился к Надежде:
– Ты меня с девушкой познакомь, а то неудобно как-то – кто она, как её зовут?
Надя внимательно и удивлённо посмотрела на Ивана и сказала:
– Товарищ Лукин, ты удивляешь меня всё больше и больше: ты пойми, можно женщине нахамить, выпросить прощения, снова поругаться с ней, но ты её этим меньше оскорбишь, чем если вообще не заметишь её.
– Что ты имеешь в виду?
– А то, что ты работаешь с ней уже полгода на одном этаже. Зовут её Наташа. Она сидит в той же комнате, что и Витька, к которому ты ходишь, но только за шкафом.
– Но я за шкаф никогда не заглядывал.
– А в коридоре ты её никогда не встречал? Да что с тебя взять, одно слово – ботаник с мехмата.
Глава 17
Тем не менее на следующий день на работе Иван услышал очень лестные слова о себе. Обращаясь к Лене, но так, чтобы Иван всё слышал, Надежда сказала:
– Лена, ты не представляешь: мы с Наташей открыли для себя нового Ваню. Оказывается, у него такое чувство юмора и он такой рассказчик, что мы хохотали весь вечер. Уж не знаю, врал иль нет, но нам понравилось.
Иван стал ждать вечера и в уме заготовил новые рассказы, но вечер получился другим. Их было теперь не трое, а четверо. Четвёртым был Борис, высокий рыжий детина, с простыми мыслями и словами, невпопад громко смеявшийся и при разговоре, в помощь своим мыслям, размахивающий руками. Было ощущение, что если ему связать руки, то он не сможет говорить. Борис работал в соседнем отделе конструктором и был знаком с девушками; Иван же его просто видел несколько раз, но никогда не разговаривал. Пришёл он не с пустыми руками, а с бутылочкой вина: по его понятиям – в гости иначе нельзя.
Девушки наотрез отказывались, но всё же выпили по одной маленькой рюмочке – чтобы только