– Давно работаете? – поинтересовался Алексей Ильич, отмечая в растрёпанном многостраничном списке очередную книгу.
– Да всю жизнь, – сказала Настя и улыбнулась. – В смысле, я всю жизнь библиотекарь!.. А здесь, в Тамбове, уже два года. Я раньше в Северодвинске жила. А потом так надоели мне холода, темень!.. Всё лето в куртке ходишь, как полярник. И я перебралась сюда. Здесь тепло, сады. Яблоки!..
– Яблоки – это да, – глубокомысленно согласился Алексей Ильич. – Ещё картошка тамбовская тоже.
– Наша картошка самая лучшая, – поддержала Настя. – А вы сами откуда? Прямо настоящий москвич?
– Теперь-то самый настоящий! Сколько лет в Москве. А вообще я из Калача. Есть такой город Калач-на-Дону. Дом у нас там, сад, корова, кабанчик, всё как полагается. Сейчас лето настанет, поеду. Я всегда на машине езжу, отдыхаю за рулём. А Дон там какой! Рыбалка какая! Спиннинг забросишь – лещ, другой раз забросишь – щука! Не верите?
Настя засмеялась:
– Верю!
Вся она была ладная, улыбчивая, уверенная – не в пример Гале. Джинсы сидели на ней хорошо, обтягивали так, как надо, и грудь в низком вырезе плотной футболки была литая, крепкая. Сколько ей может быть лет? Тридцать восемь? Сорок?
– Вы ведь из отпуска вернулись, да?
Настя кивнула, лицо у неё моментально посерьёзнело.
– Как только Светлана Ивановна позвонила, я сразу обратно. Что ж я, не понимаю?.. А путёвка… Пропала, конечно, ну и ладно. Не в последний же раз!..
– А где отдыхали-то?
– В Калининградской области, в Светлогорске. Там санаторий Министерства обороны, а я в Северодвинске в военной части служила, мне путёвка каждый год положена.
Между карточками Хабарову попались две плотные глянцевые бумажки. Не вытаскивая их, он посмотрел.
Это были два билета в кино с оторванным корешком.
– Вениамин Каверин, «Два капитана», – провозгласил Алексей Ильич, и Настя ушла за стеллажи. Хабаров сунул билеты в нагрудный карман.
– Каверин, Каверин… Нету. «Открытая книга» есть, а «Капитанов» нету! Должно быть, на руках.
– Должно быть, – согласился Хабаров. – Или похищены! Настя, вы не знаете, кто сочинил «Марш авиаторов»? Ну, вот этот самый – мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор?..
Железо звякнуло о железо – Джахан извлекла пулю и бросила её в металлическую кювету.
– Посуши рану и можно зашивать, Макс.
Шейнерман с осторожной брезгливостью взялся за кривую хирургическую иглу. Он терпеть не мог крови и возни с пострадавшими!..
Джахан проверила пульс и давление раненого и, по очереди оттянув веки, посмотрела в зрачки. После чего стянула перчатки и маску. Паша-Суета лежал на обеденном столе, застеленном стерильной белой тканью. Над ним была пристроена мощная лампа на суставчатой ноге.
Макс наложил последний шов и погасил лампу. Сразу стало темно, как будто за окнами наступила ночь.
– Сварить