Грешный город пал.
Огромный город, оставленный Господом, не устоял перед ничтожной по количеству, но крепкой в своей вере армией святых пилигримов. Город пылал, в уцелевших его кварталах всю ночь звенели мечи, всю ночь святые воины добивали остатки императорской гвардии, хватали рабов и имущество, прибивали свои щиты к воротам захваченных вилл.
Рыцарю Андрэ де Дюрбуазу Господь и меч даровали каменный особняк, уютно затаившийся в тенистой роще. Устало присев на открытой террасе, рыцарь услышал звон фонтана и тревожный шум листвы, раздуваемой порывами налетающего с залива ветра. Отсветы пожара, охватившего всю портовую часть Константинополя – от ворот святой Варвары до Влахернского дворца, – красиво играли на оружии, серебряных светильниках, золотых украшениях, тканях и сосудах, на кипарисовых ларцах, наполненных жемчугом и золотыми безантами. Но благородный рыцарь смотрел на сокровища равнодушно: еще до штурма праведные пилигримы на святых мощах поклялись отдать все захваченное в общую казну.
Рыцарь Андрэ де Дюрбуаз не собирался нарушать клятву.
Однако внимание его привлекла шкатулка – не кипарисовая, не деревянная, не железная, а как бы из меди, по крайней мере, поблескивающая, как медная. Не было видно никаких замков или запоров. Рыцарь устало дотянулся до шкатулки и удивился еще больше: она весила так, будто ее набили золотом или тем жидким тусклым металлом, который алхимики считают отцом всех металлов вообще; ни одна вещь не должна столько весить.
Рыцарь Андрэ де Дюрбуаз захотел увидеть содержимое шкатулки.
Действительно, никаких замков, никаких запоров. Однако на крышке, выпуклой и тускло поблескивающей, алела некая округленная вдавленность, к которой палец рыцаря прикоснулся как бы сам собою, как бы нехотя. Сейчас он, честный рыцарь Андрэ де Дюрбуаз, глянет в шкатулку и бросит ее обратно в груду захваченной у ромеев добычи – ведь все эти вещи принадлежат святым паладинам.
– Храни меня Бог!
Рыцарь Андрэ де Дюрбуаз много слышал о мерзостях грешного города.
Он слышал,