Дом 28. Олеся Верьясова

что был неправ, и вы вновь будете счастливы вместе, как двадцать лет назад. Словно бедняжка со стокгольмским синдромом, вы безнадежно влюблены в своего карателя и покорно терпите все невзгоды, не принимая на себя ответственность за происходящее и не предпринимая попыток что-либо изменить. Но как только вы видите его неблагодарность, вы мгновенно становитесь Преследователем. Вас сводит с ума навязчивая идея, что вы знаете, как ему лучше, а, по вашему мнению, лучше ему в браке с вами, и вы всеми силами, по большей части манипуляциями, привязываете его к себе. Но это замкнутый круг. И вам решать, продолжать бегать в нем, как изнуренный хомячок в пластиковом колесе, или выйти из него и начать выстраивать свою жизнь вне контекста ваших близких, развивать и совершенствовать себя не ради детей или мужа, а ради себя самой, чтобы улыбаться своему отражению в зеркале и понимать свою роль в мире, который куда больше вашей квартиры. Это не значит развестись и бросить детей, ни в коем случае. Просто попробуйте эксперимента ради иногда поставить свои желания и цели в приоритет. Начните с мелочей. Например, что вам мешает приготовить ваш любимый пирог и угостить соседей, о которых вы уже давно позабыли? Подарите им ваше тепло, ведь они тоже нуждаются в общении. Все эти мелочи скрасят вам жизнь, ведь весь жизненный путь состоит из мелочей.

      Женщина едва заметно кивнула и, немного подумав, ответила:

      – Не могу сказать, что я вижу в этом какую-то необходимость. Но если вы считаете, что эти мелочи жизни мне могут помочь, я попробую.

      – Не тратьте свое время на боль, оно слишком драгоценно.

      Анна подвела сеанс к концу с улыбкой. Женщина напротив с неохотой поднялась из кресла и направилась к двери. Обернувшись, уходящая женщина улыбнулась, в ее глубоких печальных глазах заблистал теплый огонек. Мрак, который сгущался и предвещал опасность одинокой женщине, в какой-то момент стал рассеиваться; в ее голове, где-то далеко, звучало слово «жить».

      – Постараюсь найти себя в детях, внуках и в окружающих людях. Я в кромешной тьме и жду знака, паря в этой неопределенности, словно облако благовонного дыма в храме, – бормотала женщина отрывисто, покидая уютный и теплый кабинет, который два раза в неделю давал ей надежду на искру жизни. – Спасибо вам. Я этого совершенно не видела и не понимала, но, кажется, в этом что-то есть. Мне стоит над этим подумать какое-то время.

      Анна взглянула в ежедневник – оставался последний пациент. Не успела она налить чашку чая, как тут же постучали в дверь. На пороге стоял мужчина средних лет. Увидев Анну, он вздохнул с явным облегчением. Обеспокоенный чем-то, мужчина, суетясь, прошел в кабинет, осмотрев бегло просторный кабинет, он явно растерялся, не зная, куда ему присесть. Растерянный пациент неожиданно повернул голову к Анне, в его темной глубине глаз была какая-то странная тоска, которую Анна заметила уже с порога. Она улыбнулась и пригласила жестом сесть напротив нее. Увидев