Он заходит в толчок и мочится. При этом, от волнения и от выпитого, его сильно штормит, и большая часть струи попадает на пол. Затем достает из сумки бритву, намыливает голову и начинает ее с остервенением брить. От такой безалаберности многократно режется, и кровь стекает по шее на воротник белой рубашки.
Закончив с бритьем, Митька садится на край обоссанного унитаза, о чем-то задумывается, и лицо его мрачнеет. Он достает из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, разворачивает его и после первых же строк начинает всхлипывать, что-то невнятно бормоча себе под нос. Тут вдруг крики, донесшиеся из зала, обрывают его рыдания. Он вытирает руками слезы, успокаивается. Дочитывает бумагу до конца. Убирает ее обратно в карман. Забирает сумку и выходит.
– Эй, ну скоро ты там? Удивляльщик хренов! – орет мордоворот. – Мы хотим удивиться.
Он громко ржет. Зал подхватывает. Кто-то высказывает предположение, что Митька сейчас появится без штанов и этим постарается удивить. Какая-то деваха говорит, что этим ее удивляли лет десять назад, так что сейчас это точно не поканает.
Митька, наконец, появляется.
– Ого! Окровавленная лысина хорошее начало, но этого явно маловато, – кричит кто-то, и все опять громко смеются.
Митьке приходится успокаивать публику:
– Терпенье, бляха-муха, сейчас всё увидите, достали вы уже меня, – лицо его действительно раздраженное и даже злое.
Он заходит в бар, становится напротив своего оппонента и смотрит ему прямо в глаза. Тот улыбается, но заметно, что уверенности в нем вновь поубавилось. Опасается, как бы его действительно не удивили. Мозги лихорадочно соображают: что сейчас может произойти неожиданного? и как? Фокус какой-нибудь покажет, дурень?
Митька решает, что это самое подходящее время.
Он, не торопясь и всё еще оглядывая собравшуюся публику, засовывает руку в сумку, что-то там нащупывает и вдруг резко выхватывает из нее здоровенный пистолет. От этого резкого движения все синхронно вздрагивают. Случись это в другой момент, Митька, пожалуй, весело бы поглумился над ними, дураками. Но сейчас другое. Он медленно, четко и даже немного по-киношному передергивает затвор, не отрывая своего наглого и циничного взгляда от мордоворота. Звук патрона, посланного из магазина в ствол, слышен во всех уголках зала.
Все тут же обосрались.
Немая сцена.
Лицо мордоворота окаменело. В его глазах испуг. Может, даже ужас.
Но только всего на какую-то долю секунды. В следующее мгновение он вскочил со стула и его рука метнулась за пазуху. Дружбаны его тоже шарахнулись в разные стороны.
Все бандюги думают, будто им всегда угрожает опасность, будто на их жизнь кто-то покушается, будто кому-то нужно их убить. Для них это вроде комплимента.
Митька же в этот момент совсем уже не думал о том, что делал. Выпитое за вечер не давало отступить и придавало решимости. Теперь он уже даже наслаждался