На то, чтобы рассказать о чем-то личном, у людей порой уходит уйма времени, но волки, пусть не все, способны выразить это, один раз по-особенному вильнув хвостом. Торак не мог объяснить, почему ушла Ренн или куда они направляются. Он лишь сказал Волку, что его сестра по стае очень далеко, и он по ней очень тоскует.
Волк прислонился к Тораку и лизнул его подбородок: «Я тоже».
Волки не покидают своих; Торак понимал, чего ему стоило уйти от Темной Шерсти и волчат. Он уткнулся лицом в холку Волка и вдохнул такой знакомый и любимый запах сладкой травы и теплой шерсти. Волк слегка прикусил его за ухо, и ему впервые после ухода Ренн стало немного легче.
«Я с тобой, – сказал Волк. – Мы найдем ее вместе».
Демон ухмыляется, глядя на заискивающего волка и трясущегося мальчишку. Они встревожены и напуганы. Ущербные и слабые существа.
Все живые существа слабые. Вождь племени Ворона слаб, потому что правит не силой, а убеждением. Девчонка слаба, потому что она – колдунья и боится использовать силу. Мальчишка слаб, потому что любит девчонку. Демон презирает любовь. Любовь – это слабость. С ее помощью легко контролировать жизнь.
Теперь мальчишка с волком вернулись в Лес. Мальчишка собирает вещи, волк обнюхивает каноэ. Волк способен почуять мелких демонов – тех, кто бродит и пугает, – но Демона он почуять не может.
Демон умнее и сильнее всех живых существ. Он ненавидит и жаждет уничтожить их яркие души, измельчить в пыль, почувствовать, как они корчатся и визжат от нескончаемой боли…
Но Демон не может утолить жажду, потому что он не свободен.
Демон должен освободиться.
Демон освободится.
Глава 4
Тюлень знал, что он слишком большой и Ренн не сможет его убить. Когда она подплыла ближе, он как ни в чем не бывало лежал на льдине и нежился на солнце, а у него за спиной отдыхала стая моевок[2].
День был солнечным, а Море спокойным, но тюлень вдруг соскользнул с льдины и нырнул под воду. Ренн вняла предупреждению и свернула. Моевки с криками взлетели в воздух, и льдина с треском перевернулась, послав волну, и чуть не перевернула каноэ.
Пока Ренн гребла между осколками льдины, моевки опустились на другую, которая издалека казалась голубой. Морские птицы, в отличие от людей, могут отдыхать где угодно. Ренн уже несколько дней почти не спала и потеряла счет времени. Продвигаясь вдоль побережья на север, она проплывала мимо укрытых снегом гор и бескрайних пустынных долин. Здесь не было Леса, где можно укрыться, и не было ночей – холодное белое солнце никогда не опускалось за горизонт.
Полоска гальки под скалами была слишком узкой для каноэ, но Ренн больше не могла откладывать. Она рассчитывала, что щитки с прорезями для защиты глаз от яркого света послужат неплохой маскировкой. Надо было плыть дальше, иначе какой-нибудь назойливый охотник заинтересуется, что делает на Дальнем Севере девчонка из Леса.
Рип и Рек пролетели мимо, распугивая