Ну и всё такое по кругу. Я без особого труда сидел ровно, с умным выражением смотрел на учителя, а сам незаметно засунул правую руку в рукав левой и поправлял заточку. Блин, чуть не выронил во дворе.
Учитель предложил немного поспорить о том, что первично – разум или чувства. Спорил он в основном сам с собой, спрашивая иногда учеников. Когда спросил меня, я ответил, что самое важное – любовь к базилевсу и православная вера.
– А из них что важнее? – уточнил он.
– Базилевс, конечно, – отрезал я.
С этим он спорить не стал, переключился на других ребят и меня больше не трогал. Следующим уроком была философия. Другой полноватый грек, по данным персонажа, торговец вином, рассуждал о том что такое истина. Приводил изречения мыслителей, приставал к ученикам и ехидно комментировал их слова. Когда дошла очередь до меня, я заявил, что истина заключается в мудрых указах базилевса. С этим дядька согласился без комментариев.
Историю, что была третьим уроком, преподавал худощавый грек. Рассказывал об Александре Македонском и только стульями не кидался – не было в классе стульев. Он возбуждённо восхищался Александрией, жемчужиной империи, и сравнивал Македонского с более поздними римскими императорами. Тоже спрашивал учеников, что они об этих императорах знают. Ребята мычали, что они э… были императорами и э… потом умирали. Преподаватель едко комментировал ответы. Я же в свою очередь заявил, что самый великий из императоров – наш обожаемый базилевс.
Учитель со мной полностью согласился. Не, здорово всё-таки жить в автократическом обществе – всегда знаешь правильные ответы на любые вопросы.
«Слава автократору»!
Ну, может, не жить, а учиться точно проще. История была последним уроком, и завершил его преподаватель общей молитвой во славу императора. Мы перекрестились и направились на выход.
Я шёл обычным путём в одиночестве. Свернул на сонную улочку таких же домиков, как наш. Прислонившись к стенке одного из них, стояли пятеро пацанов моего примерно возраста, то есть Артемиса. Отлипли они от стенки и вразвалочку приблизились ко мне.
– Да ты живой! – весело сказал самый рослый и плечистый белобрысый паренёк. – Очень хорошо! Деньги принёс?
– Нет, – сказал я.
– Тогда снова тебя отпинаем, – добродушно молвил парень. – И будем пинать каждый день, сука свободная, пока не отдашь долг или не подохнешь.
Он шагнул ко мне, взял за ворот и рванул к себе, проворчав:
– На колени, скотина!
Я ускорился ему навстречу, боднул лбом в нос и толкнул грудью. Веса в Артемисе всё-таки прилично, белобрысый от неожиданности упал на спину. Я упал на него, схватил его за плечи, прижимая к себе, и зубами вгрызся в горло.
Парни преодолели первое замешательство, но пинать стало некого – я перевернулся на спину, прикрывшись заводилой. На зубах захрустели хрящи, рот наполнился кровью. Стряхиваю его с