– И мы согласимся на это рабство? – изумился Лиам.
– Нет, конечно.
– Но почему Гарма уступила? Вместе с ними мы были сильны и…
– В Гарме испугались, что наши магики их подчинят. Они выбрали робкого короля-капитана в этот раз. Он больше рассчитывает на золото, нежели на сталь мечей и на силу магии.
– В Гарме выбирают короля? – удивился Лиам.
– Да, каждый год. Когда-то его называли капитан флота Гармы и всех ее пределов. А теперь он носит титул короля-капитана.
Все эти слова проходили как будто мимо меня, в мозгу билась только одна-единственная мысль и не давала ни о чем ином думать: они хотят запретить мне магичить! Она, будто бой барабана перед атакой, заглушала все остальные, она яростно стучала в висках вместе с биением крови. Ни о чем другом я не мог думать.
– Я нашлю на них тысячу мираклей. Сто тысяч! Я их всех замираклю. Наши магики сильнее любой силы!
– Вот именно! – горько усмехнулся отец. – Кто-то внушил королю Гармы, что мы хотим подчинить остальных и возродить Империю Домирья.
– Кто-то! Да тут и гадать нечего! Это наверняка магик Игера Брин! – воскликнул Лиам. – Он весь насквозь лживый. И хитрый, и ревнует всех к своей силе.
Лиам по природе был эмпатом. Он мог бы стать магиком-эмпатом, если бы не запрещал себе проникать в сознание людей, ограничивая себя лишь поверхностным считыванием эмоций, но не мыслей.
– Отец, но, если, если… мы лишимся магии, Игер нас подчинит. Соберет новую армию и раздавит нас как букашек! – Эдуард стиснул в ярости кулаки. – А потом уничтожит Гарму.
– Соседи поверили в обещание Игера не нападать на наши города первым. – Лицо отца окаменело в горькой усмешке. Сделалось театральной маской, вроде тех, что находили в разрушенном театре Домирья.
– Он обманет!
– Разумеется.
И я вдруг понял, о чем таком хотел спросить отца:
– А как они запретят заниматься магией? Мне или Крону?
– Ошейник. А если не поможет – применят Персты Судьбы.
Ужас охватил меня. Ужас, с которым в тот миг я не совладал. Я превратился в маленького испуганного ребенка и разразился слезами. Стыд до сих пор окатывает меня волной жара, когда я вспоминаю ту минуту слабости. Лиам шагнул ко мне, положил руки на плечи и проговорил, глядя мне в глаза:
– Никто не отберет твой Дар, пока я жив.
Иногда во сне я ощущаю тепло его рук на плечах, вижу его глаза – серые, с темным ободком, как у всех нас троих. Он что-то говорит, но я никогда не слышу, что именно.
Глава 5. Элизера. Часть 2
Двенадцать лет назад мы впервые столкнулись с попытками Игера захватить все земли до побережья. Отец мой с матушкой отлучились в столицу Игера – вести бесполезные переговоры без надежды обуздать словами притязания сильного