Несколько дней Эль провёл под наблюдением полицейского лекаря, а когда поправился, его забрала к себе дальняя родственница, женщина не плохая, но суровая и требовательная, жившая в деревне в нескольких верстах от города. Мечтательному мальчишке, раньше проводившему свободное время за рисованием или чтением, оказалось трудно принять сухой, жёсткий стиль общения тётки, всегда приказывавшей, а не просящей, командующей, а не объясняющей. Баловень родителей, который с отцом фехтовал, скакал на коне и с восторгом обучался магии, а с мамой рисовал, читал и сочинял стихи, вдруг оказался среди людей, которые за всю жизнь прочитали только книгу рецептов «Сто блюд из простых продуктов», а старую хромую кобылу запрягали в телегу, на которой возили навоз. И никто больше не целовал его на ночь, не желал спокойного сна, не совал тайком конфету под подушку, чтобы пробуждение сыночка было сладким и приятным, не учил магическим приёмам…
Сейчас, через столько лет, Эль не винил тётю с дядей. Понял, что они и сами жили нелегко, вертелись целый день в делах и заботах, пытаясь прокормить ораву малолетних детей. Не до книг и не до фехтования им было. И надо их поблагодарить за то, что, будучи и так стеснёнными в средствах, не выбросили мальчишку на улицу, приняли его в свою семью. И обращались с ним так же, как со своими многочисленными отпрысками, ничуть его не выделяя.
Но тогда контраст с его прежней жизнью оказался для него страшным и губительным.
Он замкнулся в себе. Мог подолгу сидеть, не реагируя ни на зов, ни на приставания младших ребятишек. Надолго уходил из дома, бродил по окрестностям. Часто приходил в город, до которого было часа два ходьбы быстрым шагом, сидел на скамейке в парке у злосчастной клумбы, спасшей его от гибели, но погрузившей в пучину такого отчаяния, что порой он думал, что было бы лучше, если бы он погиб вместе с родителями.
А однажды, уйдя из дома, пошёл по дороге, погрузившись в свои мысли, даже не задумываясь, куда и зачем идёт. Очнулся уже вечером, когда неожиданно хлынул сильный дождь, мгновенно вымочивший его до нитки. Увидел, что стоит посреди поляны в довольно густом лесу и даже не помнит, с какой стороны он пришёл и куда надо идти, чтобы вернуться назад. И решил, что так даже лучше. Переночевал под густой елью, спрятавшись от дождя под её раскидистыми ветвями, а потом пошёл, куда глаза глядят, и к вечеру вышел к небольшому посёлку, где за тарелку супа помог хозяину скидать на сеновал сено. Так началась его бродячая жизнь, продолжавшаяся два года.
Было всякое: и селянам в уборке урожая помогал, и курьером работал. А когда работы не было, и красть приходилось, и попрошайничать. И неизвестно, что бы с ним стало, может, и до разбоя бы докатился, но наткнулся на него как-то раз монах из Обители Солнца. И рассказал такую романтическую сказку о служении Великому Светилу, дарящему тепло и свет всему миру, утешающему бедных и сирых, что подумалось парню: вот оно – то, что он искал. Простая, но сытая и безопасная жизнь среди прекрасных