Марк смотрит на купюры в моей руке и вопросительно вскидывает бровь.
– Вернуть?
– Да, – часто киваю, прикусывая нижнюю губу.
– С тебя пятерка.
Он же шутит? Кожа покрывается мурашками, а лопатки становятся влажными. Я начинаю нервничать и решаю переспросить, вдруг мне послышалось.
– Сколько?
– Пять.
– Но за что?
– Проценты.
– Ты совсем? Какие проценты?
– Обычные. Обещание ты выполнять не собираешься, значит, брала в долг. Так что все верно. Пять. Ровно по счетчику. А здесь всего сотка…
Самодовольная улыбка на его лице становится еще шире.
– Я все расскажу твоему…
– Дяде? Давай. Долго искать будешь. Деньги жду завтра. Это можешь оставить себе, – собирает мои пальцы в кулак, зажимая в нем купюры. – Вдруг передумаешь.
– Не передумаю. И пойду в полицию.
– Иди.
– Я скажу им, что ты вымогаешь у меня…
– Расписка, Ева, – он лениво перекатывается с пяток на мыски, убирая руки в карманы джинсов. – Ты должна мне пятерку.
– Я же…
– Ты подошла к этому несерьезно и написала одно предложение. Что выполнишь все условия, за которые получила пять тысяч. Условия ты игнорируешь, деньги тоже возвращать не хочешь. Как так?
– Ты дал мне только это, – снова пытаюсь сунуть ему деньги, но он не шевелится. Просто стоит и смотрит на меня как на полную дуру. Хотя я такая и есть.
– Где доказательства? Там четко написано: пять.
Он пожимает плечами и хочет развернуться, чтобы уйти. Не выдержав, хватаю Марка за руку.
– Зачем тебе я? Попроси любую.
– Я уже объяснял. Ты просто подходишь.
– Какой же ты…
– Советую сейчас выбирать выражения и все-таки подумать. Хорошо подумать.
А потом его пальцы так неожиданно касаются моей шеи, что я вздрагиваю.
– У тебя пуговица оторвалась.
Марк резко тянет пуговку на себя, и я слышу треск ниток.
– Держи, – кладет белый круглый пластик мне в ладонь, – потом пришьешь. Хотя так гораздо лучше, – снова задевает воротник рубашки пальцем, чуть разводя материал в стороны. – Однозначно.
– Убери от меня руки, – делаю шаг назад.
– Ева, Ева…
Он снова ухмыляется и поворачивается ко мне спиной.
Пусть уходит. Пусть проваливает сейчас же.
Как только Марк скрывается из вида, прилипаю спиной к стенке и прижимаю ладонь к груди. Сердце частит.
Во рту настолько сухо, что, когда я сглатываю, чувствую режущую в горле боль.
Всю пару я сижу словно в трансе. Хотя, когда выхожу к доске с ответом, наверное, делаю перерыв. Но стоит только вернуться на свое место, и меня снова захватывают мысли о том, как теперь быть.
Пять тысяч. Откуда я возьму такие деньги? Это же все, что я смогла накопить на поездку…
Он просто издевается надо мной. Просто издевается.
Я всегда