– Вошли бы по-человечески, давно были бы на Арбате, – возразил Храмцов.
– Выходи на хрен быстро, жировик! – захрипел Шкаф.
– Экстренные съёмки красавиц? Что за аврал?! – продолжал куражиться Храмцов, понял, что его велено доставить живьём, неторопливо натянул джинсы.
– Каких красавиц?! – прошипел Шкаф. – Что-то за бугром случилось.
– Войска НАТО перешли границу? А я тут при чём? – пошутил Храмцов.
– Остряк самоучка, – просипел, наконец, первый громила, спрятал под мышку оружие. – Я тя лично уделаю, если Палыч прикажет.
– А не прикажет? – обнаглел Храмцов. – Маме похнычешь в фартук?
Не выдержал, зло фыркнул от смеха Шкаф.
– Под кем ходишь? – спросил он вполне дружелюбно.
– Под кем?! Утром шевелился под этой дохлой девчонкой, – прогудел Храмцов, тронул запястье Эллочки, что лежала бледная под простыней, промокающей от крови, будто мертвец на анатомическом столе. Грудь девушки судорожно дёрнулась. Рот вяло схватил воздух.
– Скорую надо вызвать, – проворчал Храмцов.
– Некогда! – отрезал Шкаф.
– Очухается, – сказал его напарник, первым вышел в коридор, – худые – они живучие.
Храмцов заметил, как у Эллочки дрогнули веки. Лицо, казалось, выражало театральную гримасу страдания и боли. Похоже, она оклемалась и выжидала, когда уберутся нежданные бандиты и неловкий любовник.
– Извини, прости – прощай, подруга, – прогудел Храмцов, – ты была кроткой любовницей. Жаль, застряла за дверью.
Уголок рта Эллочки задрожал жалкой улыбкой бледных губ.
Облом
Всю дорогу от Таганки через МКАД до элитного посёлка близ Москвы в салоне джипа молчали. «Новые русские» заселяли «нью-дворянские» гнёзда на Рублёвке, устилая участки иноземными долларами. Храмцов грустил, вольготно развалился на переднем пассажирском, но затылок тяжелел, наливался тупой головной болью, будто сзади ему упёрлись дула двух пистолетов охранников Дорошина. На самом деле, оба боевика злобно пялились на Мирона в неукротимом желании реванша и мщения после побоища в квартире. Водитель джипа, невозмутимый лысан зарулил к воротам из железа с кованными узорами в стиле древнерусских теремов, за которыми возвышался шикарный особняк с башенками из жёлтого кирпича. Роскошный замок в три этажа приютился между высоченными соснами.
Один из охранников, по кличке Шкаф, в трактовке Храмцова, вышел отпирать воротины. Джип вкатился на бетонную площадку перед особняком. Окна-витрины высотой и шириной во весь первый этаж таинственно подсвечивались настенными бра и живым пламенем камина. Охранник с заднего кресла дал команду на выход. Храмцов демонстративно дождался, пока Шкаф распахнёт перед ним дверцу машины.
Дорошин вовсе не походил на того чопорного бизнесмена, каковым показался вчера. Теперь это был ханыга с массивной золотой цепюгой на шее, в майке и спортивных бриджах «Рибок». Коммерс