Так, размышляя на ходу, Резагда купила восемь коней и шла с ними обратно в таверну. Проходя мимо церкви, она свернула в длинный переулок, где буквально наткнулась на стоящего у неё на пути мужчину. Резагда отшатнулась, вскинула взор, а тот, расплывшись в препротивнейшей улыбке, сладострастно спросил:
– Куда путь держишь, милая?
Одарив мужчину полным отвращения взглядом, Резагда обошла его, но не успела пройти и нескольких метров, как столкнулась ещё с одним.
– Эй, красавица, – плотоядно оглядев её, оскалился он. – Не хочешь заглянуть ко мне? Я хорошо заплачу.
От столь недвусмысленного предложения, Резагда даже опешила. Оглядевшись, она заметила, что по всему переулку стояли только одни мужчины отталкивающей внешности, с блестящими масляными глазками и похотливыми улыбками. Некоторые из них стали подходить ближе, опасно обступая Резагду со всех сторон. Их неряшливый вид, изъеденные оспой или изуродованные сифилисом лица, жёлтые или сгнившие зубы и какой-то кислотный запах дали Резагде понять, что она явно свернула не туда.
Устав от постоянного мужского внимания и находясь в расстроенных чувствах от событий собственной жизни, Резагда не на шутку разозлилась, и в её глазах вспыхнуло зеленое пламя. Почувствовав её силу, кони взбудоражились, стали фыркать, недовольно ржать, вскидывать головы и бить копытами, от чего земля, казалось, начала пульсировать. От странного поведения животных, земли, и от гневно сверкающих зелёных глаз Резагды, мужчины стали отступать, но было уже поздно. Молниеносно выросшие лианы, спустившись с крыш домов, разом схватили всех находившихся в переулке мужчин, обмотавшись вокруг их тел коконами так, что они, придушенные растениями, не могли издать даже писка, лишь страшный душераздирающий хрип. Впечатав каждого в стены, вьющиеся стебли стали их сжимать, а другие травы, пробившись сквозь брусчатку, наползали поверх полчищами змеек. Зелёные, дёргающиеся в предсмертных муках, коконы стали уменьшаться, сдавливая человеческие тела и пытаясь слиться со стеной, но окончательно замерли, когда из них стала изливаться кровь. Земля жадно впитывала это жертвоприношение, а мох покрыл стены ковром, на котором зловеще расцвели ка́псисы.
Резагда опустила взор и, выдохнув ярость, прошла по переулку, стараясь не обращать внимания на всё ещё стекающую со стен кровь. Она вышла на главную площадь, на которой собралась огромная толпа, и прошла бы мимо, если бы не выражающие одобрение и восторг крики окружающих. Мимо неё пробежали несколько человек