Ёсаку числился вдовцом. У него была дочь по имени Ори – симпатичная горянка 18 лет от роду. Она заботилась о порядке в доме отца и во время его иногда продолжительных отлучек проводила все свое время в деревне, где ее считали местным ребенком, причем ребенком избалованным отцом. Отец ни в чем ей не перечил, и она жила без докучливой родительской опеки. А при сложившейся у ее отца репутации успешного человека и ее красоте дочка стала объектом «матримониальной дипломатии» со стороны претендентов на ее руку и сердце и их родителей. Однажды Ёсаку поступило распоряжение от нануси (пристава) деревни по имени Кинса придумать и исполнить какую-нибудь редкую забаву. Население феода как раз ждало своего господина, возвращавшегося с караульной службы в Киото, и готовилось устроить ему торжественную встречу. Ёсаку проникся большой ответственностью и радостью к порученному ему заданию, собрался покинуть свой дом на несколько дней и прихватил с собой все необходимое, чтобы «задать жару пернатым и четвероногим тварям». Покидая дом, он строго наказал Ори тщательно запирать дверь, особенно на ночь, «но было бы еще спокойнее, если ты переночуешь у кого-нибудь в деревне. В любом случае тебе придется пойти туда за лакомствами, чтобы побаловать себя. Но главное, не трогай мисодзукэ (маринованные огурцы), хранящиеся в шкафу (тодане). Эти мисодзукэ полезны для мужчин, а женщина, поев их, может просто умереть. Ни в коем случае не трогай мисодзукэ». Высказав у двери это прощальное предупреждение и не вдаваясь в подробные объяснения из-за спешки, Ёсаку быстрым шагом отправился в горы и скоро исчез из вида.
Ёсаку уже позавтракал, а Ори еще ничего не ела. С самого начала она подумала, что отец сказал что-то несообразное. Он всегда проявлял к ней такое великодушие, что ей даже на ум не приходило, что он может оказаться прижимистым человеком. Но в то время все мужчины любили хорошо поесть, и, по всей вероятности, он мог относиться к обычным чревоугодникам. Как все мужчины, он не подумал о том, что за время его отсутствия эти мисодзукэ заплесневеют и испортятся. Ничего страшного не приключится, и даже разумно при таком раскладе съесть оставленные отцом мисодзукэ. От деревни ее отделяло больше мили, а Ёсаку, готовясь к длительному как никогда отсутствию дома, убрал из кладовой все съестное. Ограничивать себя дайконом (редькой) и безвкусным вареным ячменем казалось глупым, когда перед носом находится такое соблазнительное лакомство. Как бы там ни было, но ничего плохого не случится, если она на него просто взглянет. К тому же следовало посмотреть, то ли это на самом деле, о чем говорил отец. Открыв шкаф, она обнаружила запасы маринованных огурцов, достаточные не только для одного человека, а и для двух. Они источали чудесный аромат. Как ему не стыдно! Она только попробует, дабы убедиться, что огурцы не испортились. Так она и сделала и даже причмокнула губами от удовольствия. Какая прелесть! Она попробовала еще один огурец. Здесь их столько, что отец ничего не заметит