Год назад, в Европу я уехала только после того, как папа закодировался… В очередной раз. Да. Мы не в первый раз с этим боремся.
Когда Я училась в одиннадцатом классе – папу уволили с любимой работы. Просто попал под сокращение. Он держался. Но когда в очередной раз от потенциальных работодателей получил отказ – не выдержал.
А кому было бы приятно, слушать, что то им квалификация не подходит, то возраст.
И если он бы мог пройти дополнительные курсы или еще что-то, то с возрастом он не мог ничего сделать. Воспоминания о тех днях, обрушились точно лавина. Руки задрожали от страха, и я сцепила их в замок, стараясь успокоиться.
В одиннадцатом классе моя веселая и беззаботная жизнь погрязла в пучине отчаяния. Я никому не рассказывала, что ждет меня дома. Даже Артему.
Тайком устроилась на работу в соседний продуктовый магазин уборщицей. На другую должность школьницу бы и не взяли. Да и эту пришлось вымаливать. Но начальница, согласилась дать шанс. Правда, неделю мне пришлось работать бесплатно, чтобы доказать, что я смогу. А потом еще неделю за половину зарплаты. Понимала, что не бывает такого испытательного срока. Но что мне ещё было делать? Папа без работы, а в доме пустой холодильник и скоро появятся долги за коммунальные услуги.
Пришлось выкручиваться, совмещать школу и работу – было непросто, но я старалась. Да и ещё один повод уйти из дома.
Когда папа был прикован к бутылке, невозможно было угадать, какое у него настроение. Уходя утром в школу, я слушала оды о том, что я самая лучшая дочь в мире, а возвращаясь, меня ждал человек, который считал меня троглодитом и неблагодарной тварью.
"Это все алкоголь" – твердила себе и всеми силами держалась за воспоминания о том, каким папа бывает, когда трезвый.
Я не хочу возвращаться в ту пучину. Мы и так из неё с трудом вылезли. Папа закодировался. Но жаль, что даже это не дает стопроцентной гарантии того, что человек больше никогда не притронется к этой отраве.
Вытерла злые слезы. Папа обещал, что мы больше к этому не вернемся. Я очень хочу ему верить.
Похлопала себя по щекам, заставляя взбодриться. Мы справимся. Подошла к кровати и взяла телефон. Рука потянулась написать Крашу и поделиться с ним своими переживаниями.
Но что-то остановило меня. Не думаю, что ему стоит знать такую сторону моей жизни. Я день не знаю кто он. Вдруг Краш – это кто-то из моих знакомых? Тогда правда всплывет, а мне бы этого не хотелось.
Поэтому нашла в телефоне другой абонент и нажала на вызов. Долгие гудки ожидания:
– Слушаю, – ответил хриплый женский голос.
– Тетя Вика, здравствуйте. Примите мои соболезнования.
– Спасибо, Аришенька, спасибо, – надломлено прошептала жена дяди Саши.
– Помощь нужна? Давайте я за детьми посмотрю, а вы по делам спокойно пойдете, – предложила, просто не представляя, чем я еще