Однако ни юноши новая доблесть, ни прежние беды его и Данаи все же исправить не справедливое сердце царя не могли. Он ненавидел упорно Персея, непримиримый, и не было неправому гневу предела. Полидект, не придумал ничего лучше, как обвинить Персея во лжи, сказав, будто тот измыслил, что Медусу убил.
До сих пор Персей колебался и у своего спрашивал сердца совета:
– Надо ли мне царя этого смерти предать или милостиво простить? Ведь брат он благочестивого Диктиса и владыка небольшого народа, среди которого я вырос. И подаяниями царскими нам с матерью не раз помогал…
Теперь же Персей рассердился, и сердце его ужасной злобой наполнилось, грозно прищурив глаза, он Полидекту ответил:
– Так ты мне не веришь? Будучи сам лгуном и других лжецами считаешь? Я дам тебе знак непреложный. Поберегите глаза, кто не хочет навсегда изваянием стать!
Воскликнул герой, и Медусы ликом ужасным царево лицо превращает он в камень бескровный. Вместе с правителем окаменели и его царедворцы, застыв точно в таком же положении, в котором были, когда против воли взглянули Горгоне в магические глаза.
Персей сделал рыбака Диктиса царем острова Серифа и, оставив на его попечение теперь не только Данаю, но и супругу свою и мать Андромеду, поспешил на поиски Афины и Гермеса, чтоб возвратить меч серповидный, крылатые подошвы и щит полированный медный, а главное – спросить, что делать с чудовищной головой, совсем не утратившей ужасного дара.
Согласно Страбону, комические поэты говорят, что от взгляда ужасной Медусы-Горгоны окаменели все жители острова Сериф. Персей отомстил им за мать потому, что они помогали царю, желавшему взять Данаю в жены насильно. Поэтому этот остров и сейчас так каменист и скалист.
40. Битва с Дионисом за Аргос
Говорят, когда Персей пролетал над Аргосом, где издревле правила златотронная супруга Зевеса, он услышал, как его призывает жрец Мелампод, знавший язык птиц и зверей и первый из смертных наделенный даром пророчества. Мелампод, придя из Мессении в Аргос, исцелил от бешенства аргосских женщин и стал там жить, получив две трети царства для себя и брата Бианта.
Прорицатель пользовался заслуженным уважением у аргосцев, и хитроумная Гера, приняв его облик, стала созывать аргивян для брани с Вакхом – ненавистным ей сыном Зевса от фиванской царевны Семелы, дочери Кадма и Гармонии. Гера резвых сатиров уже изгнала из Аргоса, и тирсы вакханок отвергла, и даже старого Силена, бывшего воспитателя и кормильца Диониса прогнала. Бромий разгневался и наслал безумие на племя жен инахийских. Ахеянки с громкими воплями понеслись по перекресткам, нападая на всех, кто попадался на пути. Безумные женщины даже стали резать острыми ножами своих же младенцев.
Нон Панополитанский в своей энциклопедической поэме о Дионисе поет, как Гера в облике Мелампода громко призывала героя Персея:
– О