Чтобы утром растаять бесследно.
Телевизор, еда, разговоры…
Так живём бездуховно, безвредно.
Все мы комплексы неполноценности.
Взоры прячем в свои тревоги.
Не услышанные откровенности,
Заплутавшие психологии.
Эпиграммы
Его лицо
Красивейший портал,
А в остальном-
Он мелок, слаб и мал.
***
Он и нашим, он и вашим
Подпоёт и подмахнёт.
А коль нужно, он подложит,
И подставит и спихнёт.
***
Просто барин в маске новой.
Крепко держится за власть.
Даже зад лизать готов он
Лишь бы с трона не упасть.
***
Тёмное лицо,
Мутная душа.
Выйдет на крыльцо
Пукнет не спеша.
«Кэмел» пососёт,
Что-то промычит,
И о чём поёт?
И о чём молчит?
***
Круглый, масляный, упругий.
Либерал. Он свой в дугу
И растоптанному другу,
И заклятому врагу.
Я прихожу к нему по пятницам…
Я прихожу к нему по пятницам
С бутылкой кислого вина.
Не то, чтоб друг стал горьким пьяницей,
Но умерла его жена…
Он мне сказал: «Я пить не брошу.
Хоть бей меня, хоть застрели…»
А у меня друзей хороших
Раз-два. Да этот вот старик.
И он один до нашей пятницы.
Листает днями интернет.
Так время незаметно катится
И есть ещё стопа газет…
В шкафу бутылочка заветная
И очень близко магазин.
Чтоб сгладить скуку беспросветную
Когда один, совсем один.
С утра глядит на всё скептически.
Нет просветленья в голове.
И лишь смягчиться взгляд критический,
Как только выпьет рюмки две.
А вот и я с бутылкой кислого,
Чтоб снизить градус. И вообще…
Пускай плеснёт наружу мыслями,
Что накопились на душе.
Сидим, закусываем яблоком.
Моё дешёвое вино.
И споры наши шумным облаком
Летят в открытое окно…
Сельский поэт…
Ушел поэт районного масштаба.
Ушёл, собравшись вмиг, не тяжело.
А провожали лишь родные бабы
На кладбище за дальнее село.
Он говорил: «Нельзя без Музы, братцы!
Без женщины и без глотка вина…»
Но вот в любви кому хотел признаться.
Была лишь Муза и, притом, одна.
Он Музу брал рабочею рукою.
Ласкал, шептал какие-то слова.
И не желала сонного покоя.
Его совсем седая голова.
А Муза не давалась и дрожала.
Срывалась в пошлость, в деревенский пляс.
Но за сердце