Успех превзошел все ожидания – книги распродавались сотнями миллионов экземпляров. Графиня де Сегюр, урожденная Ростопчина (так она неизменно подписывала все свои произведения), стала известной, а ее «Новые сказки феи», проиллюстрированные молодым и талантливым художником Гюставом Дорэ, определили дальнейшую судьбу писательницы.
Она положила начало жанру детской литературы. Простота и строгость стиля придают особую красоту творческому почерку писательницы. В своих произведениях писательнице удалось передать милую детскую непосредственность, утраченную взрослыми.
За семнадцать лет де Сегюр написала более 20 романов для детей, подростков и взрослых: «Примерные девочки», «Каникулы», «Сонины проказы», «Воспоминания ослика», «Злой гений», «Судьба Гаспара» и другие.
Большинство из ее произведений, посвященных детям, экранизированы во Франции и других странах.
«Маленький горбун» – одна из наименее известных для российского читателя повестей.
Она рассказывает о дружбе двух детей. Горбун Франсуа – единственный сын самого богатого человека в округе. Христина – оставленная со злой нянькой дочь взбалмошных родителей, которых больше интересуют балы и развлечения, чем судьба собственного ребенка.
Детям суждено пройти немало испытаний и разочарований, но они сохранят чистоту своих душ и нежную привязанность друг к другу.
Иллюстрации к книге созданы Эмилем Баяром (1837–1891) – одним из ведущих художников академической школы живописи XIX века.
Глава I. Начало дружбы
Христина на целый день приехала к своей двоюродной сестре Габриели, и обе усиленно трудились, чтобы хорошенько одеть куклу, которую Христине только что подарила графиня Семиан, мать Габриели. Дети уже скроили рубашечку и нижнюю юбку, но им помешал вошедший лакей.
– Барышни, – сказал он, – графиня Семиан просит вас прийти в сад в крытую аллею.
– Нужно сейчас идти? – спросила Габриель. – Кто-нибудь приехал?
– Да, барышня, у графини какой-то господин, – ответил слуга.
– Пойдем, Христина.
– Как досадно, – заметила Христина, – я не могу одеть мою куколку, а между тем ей холодно, ведь она совсем раздета.
– Что делать? – вздохнула Габриель. – Раз мамочка зовет, нужно идти к ней.
– Дома одной мне не удастся ее одеть, я не умею шить. Боже мой, как ужасно, что я ничего, ничего не умею делать!
– Почему же ты не попросишь твою бонну сшить ей платьице? – спросила Габриель.
– Да она не захочет, она никогда не соглашается позабавить меня.
– Что же делать тогда? Что если бы я сшила платье? – предложила Габриель.
– А ты могла бы? – Христина подняла головку и улыбнулась.
– Мне кажется, могла бы, во всяком случае постараюсь.
– Теперь же? – быстро спросила Христина.
– Ну, нет, конечно, не теперь, – ответила Габриель, – потому что мама ждет нас. Вероятно, мы пойдем гулять с ней, но, когда вернемся, я постараюсь сшить это платье.
– А до тех пор моей бедной дочке будет очень холодно.
– Я заверну ее вот в эту старенькую мантилью[1], погоди немного. Ну, дай же мне ее.
Габриель взяла куклу Христины, заботливо укутала ее и придирчиво осмотрела.
– Ну вот теперь хорошо. Пойдем же, – прибавила она, – мама ждет нас, скорее, скорее же, торопись!
Христина поцеловала Габриель, которая взяла ее за руку и вывела из комнаты. Вскоре они прибежали в крытую аллею, там графиня де Семиан разговаривала с каким-то незнакомым детям господином, маленький мальчик держался позади них.
Габриель и Христина с удивлением смотрели на него. Он был немного повыше их ростом, чуть полноват, и в его фигуре замечалось что-то странное. На хорошеньком лице блестели нежные, мягкие, умные глаза, все черты его были красивы, но он казался озабоченным и сконфуженным.
Христина подошла к нему и взяла за руку.
– Пойдем, голубчик, поиграем. Хочешь?
Мальчик ничего не ответил, только застенчиво и робко посмотрел на Габриель и Христину.
– Ты не слышишь? Ты, может быть, глухой? – ласково спросила Габриель.
– Нет, – тихим голосом отозвался он.
– Так почему же ты не говоришь? Почему ты не идешь играть с нами? – продолжала расспрашивать Габриель.
– Я боюсь, что вы будете смяться надо мной, как все другие дети, – тихо проговорил их новый знакомый.
– Смеяться над тобой? Почему? Из-за чего остальные над тобой смеются? – спросила Габриель.
– Разве вы не видите? – сказал маленький мальчик, поднимая голову и с удивлением глядя на них.
– Я тебя отлично вижу, но не понимаю, почему над тобой смеются, – заметила Габриель. – А ты, Христина, ты видишь, что-нибудь?
– Я? Я ровно ничего не вижу.
– Так