жителей морских держав, но и описывает положение вещей с точки зрения жителей континентальных стран. Цивилизация долины Нила, как он отмечает, размышляя с точки зрения жителя морской державы, будучи защищена с востока и запада пустынями, никогда не страдала от средиземноморских пиратов только благодаря болотистой местности в дельте на севере страны. Это, в свою очередь, помогло становлению Египетского царства с довольно высоким уровнем стабильности. К северу от Египта в Восточном Средиземноморье располагается остров Крит, самый большой и самый плодородный из греческих островов. Ввиду вышеизложенного Крит служил «первым опорным пунктом морской державы» в западном мире, так как «нужно где-то добывать пропитание для личного состава флота». С Крита, можно считать, начинались эгейские владения, служившие колыбелью древнегреческой цивилизации. Греция как морская держава процветала до прихода персов, жителей сухопутной державы, продолжает Маккиндер. Но усилия персов также завершились полнейшим провалом. Родственные древним грекам македонцы, чье государство граничило с греческими государствами с севера, полностью завладели бассейном Эгейского моря. Ведь Македония, расположенная в относительном отдалении от берега, в глуби суши, взрастила народ «сухопутных горцев», которые беспрекословно подчинялись своим правителям и были отменными воинами, но то, что она находилась в то же время достаточно близко к морю, позволяло им шире смотреть на мир. Завоевание Греции македонцами сделало Эгейское море закрытым, лишив собственно греков и финикийцев их баз, что, в свою очередь, открыло Александру Македонскому путь к завоеванию Большого Ближнего Востока.
Далее Маккиндер уделяет внимание становлению Римской и более поздних империй, хотя и отмечает, что география не всегда может объяснить закономерности исторических процессов. Например, сарацины из Сахары в Южном Средиземноморье завоевали Испанию в Северном Средиземноморье, но в то же время римляне из Северного Средиземноморья отправились покорять Карфаген – в южном, причем в обоих случаях причина заключается в стремлении людей добиться исключительной власти над морем.
Но тем не менее, как полагает Маккиндер, какими бы героическими ни были деяния человека, сила географии, влияя на человеческую культуру, в конечном итоге побеждает. К примеру, возьмем Санкт-Петербург, столицу России, которую Петр Великий воздвиг в непригодной для этого с точки зрения географии местности. В краткосрочной перспективе удалось нивелировать негативные факторы за счет мотивации и больших человеческих жертв. В краткосрочной перспективе Петр был триумфатором: на протяжении двух веков «Российская империя управлялась оттуда». Но в конце концов столица все же переместилась в глубь материка – в Москву, то есть география вновь победила. Воля и желания человека не безграничны.[142]
Хэлфорд Маккиндер в «Оси» рассматривает начало эры после Первой мировой войны как период, когда мы впервые столкнулись
