Рассуждения Ходжсона о монголах показывает, что «История ислама» представляет собой гораздо больше, чем просто научный труд. Назвать Ходжсона специалистом в области арабистики или исламистики означает значительно преуменьшить его достижения. В его толковании ислам – это механизм, раскрывающий наиболее важные интеллектуальные, культурные и географические тенденции, оказывающие влияние на общественные отношения афроевразийских стран, всего Старого Света, с античной Ойкуменой в центре. Это не труд по географии как таковой. Ходжсон уделяет такое же внимание определению суфийского мистицизма, как и ландшафту, а также другим бытовым традициям, относящимся к вероисповеданию. И все же, говоря о географии, он показывает, как та взаимодействует с политикой и идеологией, определяя своеобразие истории. Например, в конце XIII в. в Анатолии турки-османы в конечном итоге пришли на смену своим тюркским собратьям, сельджукам. «Монолитная военная кастовая система османов очертила “незыблемые географические границы” на подконтрольных территориях, в отличие от России или, скажем, даже монголов, находившихся на более примитивном уровне развития общества». Османам была свойственна единая огромная армия, с которой непременно всегда должен быть падишах, или император. В то же время им приходилось действовать из одной столицы, Константинополя, в северо-восточном Средиземноморье, рядом с Черным морем, где была сосредоточена объемная бюрократическая структура султаната. «В результате обширную военную кампанию можно было проводить только в те земли, куда получалось добраться за один сезон». Так что Вена на северо-западе и Мосул на юго-востоке были географическими пределами османской сухопутной экспансии. Армия могла бы перезимовать в Софии или Алеппо, расширяя эти пределы, но кампания тогда неизбежно бы осложнялась трудностями, связанными с провизией, товарами и ресурсами. В целом тем не менее такая абсолютистская система, при которой вся власть, личная и бюрократическая, концентрировалась в Константинополе, делала географическое положение столицы решающим фактором. В определенной степени это можно назвать противоположностью человеческому фактору и привело в конечном итоге к упадку этого военного государства, поскольку, когда османская экспансия достигла своих географических пределов, боевой дух простых солдат, равно как и их награды, стал постепенно исчезать. Менее централизованное государство, возможно, имело бы своим результатом более стабильную империю, чем та, что оставлена на милость географии. Что касается флота, жесткая тирания дислокации усиливалась давлением абсолютизма, и военно-морские силы османов в основном были собраны в Черном и Средиземном морях, недалеко от дома, лишь ненадолго добившись успеха в сражениях с португальцами в Индийском океане.[113]
Маршалл