Коул осторожно взял ириску из пакетика – первую против двадцати штук, что я уже съела. Медленно развернув ее и закинув себе в рот, посмотрел мне в глаза лишь долю секунды, а затем, не вынеся зрительного контакта, отвернулся.
– Вообще-то я думал, что это ты мне скажешь. Ведьмы ведь всегда знают. Все и обо всем.
– Я давно не вхожу в их число. Ведьма без ковена – не ведьма.
Коул скептично вздернул бровь и молча шарил по карманам застиранных джинсов, пока не выудил нечто глянцевое и овальное. Потертая бронза, не обремененная изысканными украшениями, была украшена черными ромбами. Коул поддел ногтем крышку, а спустя миг из зеркала на меня уставились два темно-серых глаза. Кукольное лицо в обрамлении искусственно-пепельных волос почти сливалось с ними по цвету, бледное и истощенное от вечного бегства.
– Видишь? – спросил он, держа зеркало, в котором я тщетно старалась разглядеть что-то новое помимо образа, который мне не нравился. – Отражение так не считает. Все еще ведьма.
– Ой, погоди, – зашептала я театрально, подавшись к зеркалу. – Что-то вижу… Сейчас… Зеленая кожа и рога! А, нет, показалось, это все еще просто я. Ничего там нет, дурень!
Коул нахмурился и повернул зеркальце к себе. Я успела рассмотреть, как причудливо искажаются в нем родинки на его лице и шее, похожие на шоколадную крошку в сливочном пломбире. Коул обслюнявил большой палец и заботливо потер зеркальце.
– Должно быть, оно зачаровано для тебя одного, – предположила я, не совладав с любопытством. – Дай-ка сюда. Смогу определить, если…
– Нет, – ощетинился Коул и захлопнул зеркальце у меня перед носом в тот момент, когда я перегнулась к нему через стол. – Не в этот раз!
– Как скажешь.
Категоричный тон Коула умерил мой пыл, а также желание помогать. Вернув себе хладнокровие, я глотнула из пиалы чай.
– Та смешная считалочка… Откуда она? Если я – первая ведьма, которая согласилась с тобой говорить, ты вряд ли написал ее сам. «Прикрой шелком наготу»… Очень умно объединить все наши фетиши в милой песенке. Мы и впрямь славимся… тягой к прекрасному, – ловко заменила я слово «клептомания».
– Это стихотворение моей бабушки, – ответил Коул как-то смущенно, будто рассказывать о себе было для него чем-то новым и даже неприличным. – В Северной Каролине, где я рос, ведьм живет много.
– Неужто ведьмы Северной Каролины похищают детей? – хихикнула я, но серьезное лицо Коула не дрогнуло. – Должна же быть причина, почему твоя бабушка так боялась нас.
– Она не боялась, – покачал головой Коул, и челка спала ему на лоб, закрывая веснушки вдоль переносицы. – Бабушка умерла раньше, чем я успел спросить ее об этом, но, наверно, она просто хотела, чтобы я был готов. Предупрежден – значит вооружен.
Он также взял свою пиалу, и мы оба сделали по глотку в гробовой тишине. Руки так и чесались стащить у Коула ключи от машины, кокетливо выглядывающие из кармана штанов. Пока он возился с десертом из засахаренных каштанов, не