Наверно я боялась, что меня начнут ругать, но мама сама была так напугана моими действиями, что даже не наказала меня, а просто сказала, что братика нельзя таскать на руках.
Знала бы она, как я водилась с бедным Лёшиком.
Да, да. Он Алексей.
Федей его звала только я когда была маленькая и потом, во взрослой жизни, когда хотела подразнить.
Когда маленький Лёша заплакал, я не стала звать маму, а решила все сделать сама, точно так же, как и она.
Я взяла его на руки, но он оказался неожиданно тяжелый и все время норовил вырваться у меня из рук и упасть на пол.
С трудом я дотащила его до другой кровати, стоявшей в противоположном углу комнаты, он уже опять начинал реветь, и шмякнула его об матрац!
Удивленный таким непочтительным обращением с его драгоценной персоной, брат замолчал и вытаращил на меня свои синие глазёнки.
Видя, что он опять морщит личико и сейчас заревёт, я снова схватила его и поплелась, хотела сказать понеслась, но вряд ли, к первой кровати, откуда его и взяла.
Вот тут-то и вошла мама. В общем, повезло братику, да и мне наверно тоже. Ведь, не хватись мама вовремя, падения на пол брату, а следом и мне ремня, было бы не избежать.
Глава 4. Бабушкины дочки
Бабуля по папиной линии всегда казалась мне непоколебимой скалой в бушующем житейском море, которая своим притяжением плавно распределяла по орбите расположенных рядом людей – моих теток и родителей, задавая всем единственно правильный ритм жизни сибирской глубинки.
Иначе и быть не могло. Без традиционного крестьянского жизненного уклада, разделяемого на периоды календарём старославянских книг, в нашей глуши было бы не выжить.
По бабушкиному указу начинался сенокос, сбор ягод и грибов. Огородом занимались тоже под её строгим руководством. Каждая из тетушек отвечала за свою огородину, которую она сажала и присматривала за ней до конца летнего сезона, то есть до снятия урожая.
Старшая, Поля, всегда была главным специалистом по арбузам, и только ей дозволялось определять, какой арбуз будет сейчас сорван и съеден преимущественно нашими детскими ненасытными ртами.
Взрослым, очевидно, доставалось лишь то, что не влезало в наши пузики.
Жили мы на Севере, в зоне резко континентального климата и только бог знает, каким трудом доставался нашим теткам этот огород с его помидорами, огурцами и теплолюбивыми арбузами. Думаю, тяжким трудом, не иначе.
Даже будучи ребёнком, я запомнила сгорбленные коромыслом маленькие фигурки тетушек, терпеливо таскавших воду на поливку из-под горы с Каса по крутой и неудобной лестнице.
Ты явно уже не заешь, что значит слово коромысло. Это такая дуга с крючками на концах. Её клали на плечи, подвешивали на крючки два ведра, для равновесия, и таким образом переносили воду на дальние расстояния.
Все наши тетушки отличались какой-то особенной, неземной добротой ко всем людям, а к нам малышам, в особенности.
Мы очень любили их всех, но мне, почему-то