– Тут номера телефонов, обнаруженные в записной книжке Антонио Гонгора, на разных клочках и обрывках бумаги в карманах его костюмов, курток и пальто! В 15.00 едешь на Калининский проспект, дом №2, где расположен Центральный телефонный узел. Руководство уже предупреждено и тебя там ждут; надо было согласовать допуск тебя к этим номерам телефонов на уровне руководства и нашего, и «конторского». Большинство телефонов здесь «закрытые», поэтому тебе дадут специальные карточки с фамилиями владельцев и их адресами, ты всё аккуратно выпишешь и привезёшь мне. Возможно, будут очень известные фамилии из очень и не очень серьёзных организаций, поэтому молчок и ушки на макушке, понял?
– Так точно, понял, Владимир Николаевич!
– Тогда, вот тебе список и, давай, вперёд! А сейчас сгоняй в дипкорпус, посмотри там всё свежим взглядом, может в темноте что-то не увидели, а в 15.00 на Арбат! Квартира и машина Гонгора опечатаны, а вот вокруг дома походи, посмотри подходы, ну сам знаешь! Всё, свободен!
Шелестов поднялся со стула, открыл дверь ленинской комнаты и пошёл к себе одеваться.
– Борис! Теперь твоё задание! – Шелестов услышал голос Русикова уже за закрытой дверью.
Антон зашёл в свой кабинет и рухнул на диван.
– Если я минут 10 посижу, ничего не случится? – Шелестов расслабленно раскинул руки вдоль спинки дивана и закрыл глаза.
В настоящий момент его отделение милиции представляло собой большой муравейник, где особую роль выполняла дежурная часть, которая ни минуты не пустовала. Патрульно – постовая служба в полном составе шерстила район, таская всех подряд. Задержанных пропускали через уголовный розыск. Только что, проверив на «причастность к совершению данного преступления», отпустили одних, как тут – же доставлялись другие.
Самое интересное, что все понимали бесполезность такого подхода к розыску преступников, но совещания руководства были проведены, ценные указания подчинёнными службами получены, цели определены, задачи поставлены: попробуй не выполни. Вопросы есть? Правильно, вопросов нет! Иди, тащи службу.
Для только что пришедшего на службу молодого сотрудника, милицейская работа окончательно теряет свою романтику примерно месяца через два. Если только он не фанатик. Антон был фанатиком, и Борька Гудков был фанатиком и все остальные опера его отделения, вместе с начальником, тоже были фанатиками своего дела. Поэтому, ни отсутствие ориентировки с приметами или данными, кого, собственно, искать и где, никого в 96 отделении милиции не смутило. Есть золотое правило: если примет нет, значит, подозреваются все! Так, что тут у нас в районе является местом концентрации уголовно – преступного элемента? Ага! Две пивнушки! Отлично! Живо наряд милиции туда, у всех проверить документы, подозрительных –