Письма шли всяко, то ничего, то целой стопкой разом доставит полевая почта. Писем ждали. Прочтёшь в короткой передышке, под стоны раненых, прижмешь к губам листок, вдохнешь запах, и кажется будто пахнет оно маминым теплом, молоком парным, сеном, хлебом горячим из печи. А если от Алёшки письмо, то пахнет оно почему-то машинным маслом, солидолом. Странно, наверное это оттого, что весь он им пропитался, пока на комбайне своём работал. Каждую строчечку перецелует Лёля, а после спрячет конверт на груди. Живы. Раз пишут, значит живы. Хотя всякое могло быть, пока идёт письмо. Но нет, нет! Такие мысли гнала от себя Лёля прочь, даже думать о таком не хотела.
– Вот кончится война, вернёмся домой, я, Алёшка, батя мой и дядя Федя, Алешкин отец, устроим пир! Картошечки нажарим, много-много, огурчиков солёных мама достанет с погреба, наедимся вдоволь! А после плясать будем под гармошку… Ох, и отпляшусь я, за всё отпляшусь! А по осени и свадьбу сыграем.
Больше года не виделись они с Алёшкой и надо же такому случиться, что сейчас, когда стоял их полевой госпиталь в этих краях, сюда же перебросили и Алёшкину роту, они были всего в километре друг от друга. Лёля случайно узнала это, и, отпросившись у Аркадия Ивановича, прибежала к своему ненаглядному. Радости-то было! А сегодня вот Алёшка сам приходил повидаться. И завтра придёт.
– Мещалкина! Чего тут стоишь, мечтаешь? Бегом к раненым, эвакуация срочная, стоит она тут!
Голос Аркадия Ивановича, пожилого доктора, вмиг вырвал Лёлю из сладких грёз о доме, больно ударив о суровые реалии происходящего.
– Так ведь только что тихо было, – промямлила Лёля.
– «Только что», – передразнил её Аркадий Иванович, – Второй год воюешь, а всё не привыкнешь. В минуту всё может поменяться!
И устало протерев ладонью лицо, добавил:
– Беги, Олюшка, готовьте раненых, сворачиваемся. Немец рядом. Машины уже прибыли, помогать нам будут солдаты.
Девушка огляделась, и правда, к госпиталю уже подъехали три грузовика и солдаты спешно помогали выносить раненых. Лёля вбежала в палатку, кругом царила суматоха, но бардака не было. Все действия уже отточены были до автоматизма. Операционные сёстры собирали инструментарий и медикаменты, остальные грузили раненых в подъехавшие грузовики, те из раненых, кто мог ходить, помогали сёстрам переносить лежачих. Сворачивали палатки, походный скарб. В воздухе прожужжало.