– На том и порешили, – подытожил Рьен, вставая. – Твоих наследников мы найдём и обо всём договоримся. А что по нашим законам ждёт убийцу, ты знаешь. Иди с миром, Дьёр.
Утопление в чужой реке. Законы Севера суровы к тем, кто убивает расчётливо и с умыслом – жизнь за жизнь. И обязательно в чужой реке, чтобы душа поскиталась в поисках своей и как следует раскаялась в содеянном.
– А вас, матушка, жду завтра у себя в кабинете, – Рьен накинул плащ. – Как обычно: вы прогуливались, услышали, проверили, доложили…
– А шейный платок кто найдёт? – практично уточнила матушка Шанэ.
– Завтра с утра Сьят всё придумает, додумает и решит, – улыбнулся сыскник. – Вы же знаете, он до смерти боится трупов, зато такие высокохудожественные отчёты пишет, что даже из отдела краж почитать просят. И переманить уже который год пытаются. Но мы не отдадим – самим нужен, – Рьен застегнул плащ и почтительно склонил голову: – Доброй ночи, матушка. Быстрой воды, Дьёр.
Когда за мастером Рьеном закрылась дверь, матушка Шанэ повернулась к призраку и тихо спросила:
– Так вы были знакомы? С этой сестрой?
– Были, – убито отозвался призрак, ёжась под одеялом. – Но не знаю, с этой ли. Да, три года назад нашла меня одна сестрица. Сразу мне не понравилась. Пожить попросилась, про стихи расспрашивала, про то, известен ли я… И как случилось… сразу на неё подумал. Не нищий же, не бездомный, да и известность есть. Но, мать… она сестра же.
– Добрый ты, сынок, слишком, – качнула головой матушка Шанэ и посмотрела на часы.
Почти десять. Почти время. Убрать грязную посуду, поставить новую кружку – и новый чайничек…
В дверь снова постучали – тихо, неуверенно.
– Кто это? – насторожился Дьёр.
– Увидишь, – улыбнулась матушка, вставая из-за стола.
Спустя минуту в чайную вошла невысокая девушка – темноволосая, зеленоглазая. Не красавица, но очень милая – с круглым личиком, россыпью веснушек вокруг вздёрнутого носа, ямочкой на подбородке. Заметив тень с кудрявой головой, она сжала дрожащие губы, но не выдержала – из глаз покатились молчаливые слёзы.
– Бью… – растерялся поэт.
– Давай-ка плащ помогу снять, – заворковала матушка Шанэ. – А теперь за тот столик садись, дочка. Садись-садись… Сейчас чайку сделаю… Боль не уймёт, но душу успокоит.
– Бью… – повторил дрожащим голосом Дьёр.
Девушка села за стол, снова посмотрела на тень и опять расплакалась – матушка едва успела сунуть ей носовой платок.
– Любит она тебя, дурачок, – мягко сказала матушка Шанэ. – Дорог ты ей – как друг, как брат. Всю жизнь она тебя оплакивать будет. Но ты не жалей, что чего-то не успел при жизни. Лучше скажи – отдать? То, что лишь для неё написано?
– А ты где их взяла, мать? – изумился призрак.
– Осенний ветер принёс, – весело отмахнулась матушка и исчезла в потайном коридоре, чтобы быстро вернуться со стопкой старых тетрадей.
Толстых,